Когда большинство синагог во всем мире празднуют Рош а‑Шана, около 130 человек собираются в синагоге в Дели‑Сити, штат Калифорния, чтобы отпраздновать Йом труа, библейский День трубления. Это всего лишь небольшая часть тех, кто отмечает этот день в религиозных общинах в Израиле и Европе. Прихожане распевают отрывки из свитка Торы, читают молитвы на иврите и развлекают скучающих детей, а некоторые, слегка поддавшись культурному влиянию, даже обмакивают ломтики яблока в мед. А вот трубить в шофар, желать друг другу, чтобы их имена были вписаны в Книгу жизни, и произносить при прощании «шана това» они не будут. На самом деле они вообще не отмечают Новый год. Вместо этого евреи‑караимы Америки отмечают первый день седьмого месяца по еврейскому календарю, день священного собрания, к которому призывает Левит, 23:24.

«Сама идея того, что первый день седьмого месяца — это глава года, заимствована из Вавилонии», — объясняет мне по телефону Джонатан Хабер во время привала в походе на севере Израиля. Хабер, выросший в семье реформистов в Майами‑Бич, начал серьезно практиковать караимство во время учебы в Университете Флориды. Недавно он переехал в Израиль и вступил в Армию обороны Израиля, имея при себе рекомендательное письмо от главного караимского раввина, что гарантировало ему возможность отмечать праздники по караимскому календарю. «Четыре Новых года в Талмуде — это заимствование из вавилонского обычая, в Вавилоне несколько раз за год праздновали Новый год, что было связано с языческим многобожием. Ничего подобного нет в Танахе», — говорит он, имея в виду Еврейскую Библию.

Без сомнения, он прав. Празднование Нового года, Рош а‑Шана, 1 тишрея — это раввинистическое нововведение, а караимы, по крайней мере начиная с VIII века н. э., придерживаются такого иудаизма, где Библия является высшим авторитетом в любых вопросах религиозной практики. Караимские общины, долгое время сконцентрированные в Египте, Турции и в Крыму, иногда принимали во внимание интерпретации и открытия Устного Закона, но никогда не считали раввинистические постановления обязательными и сразу отвергали те из них, которые противоречили буквальному смыслу Писания. Как говорит Трэвис Уилер, уроженец штата Джорджия, принявший караимство и ставший единственным лицензированным караимским шохетом в США, «любой караим — хороший караим — будет читать Талмуд», но приоритет всегда сохраняется за словами Торы. И этот подход создает особую разновидность иудаизма — сразу же узнаваемую и все же непривычную.

Караимы соблюдают кашрут, шабат и еврейские праздники (за исключением Хануки) и собираются на ежедневную молитву. Но они едят молочное и мясное вместе (если только это не мясо детеныша того животного, которое дало молоко, в буквальном соответствии с запретом в Исх., 23:19), зато избегают шаверму, популярную в Израиле уличную еду, поскольку животный жир в мясе шавермы — это запрещенный Библией хелев (раввинистическая алаха давно отменила этот запрет). Караимская традиция запрещает женщинам в критические дни входить в синагогу, но позволяет им разводиться с мужьями по решению суда, тем самым устраняя проблему агунот. Караимы определяют происхождение по отцовской линии. Караимский молитвенник содержит преимущественно псалмы и молитвы, составленные из библейских стихов. В синагоге они снимают обувь и молятся, распростершись на земле. (Многим кажется, что это похоже на мусульманскую молитвенную практику, но на самом деле караимы основываются на Исх., 3:5, где Г‑сподь, обращаясь к Моисею из неопалимой купины, повелевает ему снять обувь, «ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая», а также на библейских описаниях Даниила и других, кто молился, стоя на коленях.) Для коллективной молитвы им не нужен миньян (кворум из десяти мужчин), и они не накладывают тфилин, понимая библейское предписание повязать слова на тело аллегорически. В каком‑то смысле караимы по сей день сохраняют подход Талмуда, когда каждый мудрец мог сам интерпретировать Библию и устанавливать алаху. Девиз караимов, который приводится во многих караимских сочинениях, гласит: «Тщательно изучай Писание — и не полагайся на мое мнение». Это, впрочем, не означает полной свободы действий: как и раббаниты, караимы выводят свое религиозное право из Писания в соответствии с определенными традициями и стандартами юридической интерпретации. Но, в отличие от раббанитов, они не считают, что слово человека может перечеркнуть письменно зафиксированное слово Б‑га.

У большинства евреев слово «караим» вызывает какую‑то полузабытую информацию из еврейской школы: что‑то связанное то ли с саддукеями, то ли с библейским буквализмом, то ли с ересью. Более сведущие, возможно, вспомнят о статусе караимов в нацистской Германии (подробнее речь об этом пойдет ниже). Заблуждения имеют глубокие корни. Однако, притом что упоминание о караимах вызывает у многих какие‑то исторические ассоциации, немногие знают, что сегодня в США существует активная караимская община.

Она состоит в основном из египетских евреев‑караимов, которые бежали или были изгнаны из Египта в 1950–1960‑х годах, после создания Государства Израиль и Шестидневной войны, и каким‑то образом добрались до области залива Сан‑Франциско, где сегодня находится самый центр американских караимов. Вначале община собиралась для молитвы в частных домах. Затем, в 1991 году, организация караимских евреев Америки приобрела дом и открыла синагогу в Дели‑Сити, которая на сегодняшний день является единственной независимой караимской синагогой в стране. Тесные связи и родственные отношения, скрепляющие общину, сложились еще в Египте; в дополнение к праздникам и субботним торжествам проводятся регулярные собрания и общественные мероприятия. Но в основном караимская община существует вне структуры давно сложившейся американской еврейской общины.

Причина такой неосведомленности со стороны широкой еврейской общины кроется отчасти в небольшой численности караимов — в районе Сан‑Франциско проживает всего 250 семей, а в Нью‑Йорке, Бостоне и на остальной территории США — всего лишь на несколько сотен больше, — а отчасти в том, что сама община долгое время была неприметна и не проявляла активности. У большинства караимов найдется история‑другая о том, как другие евреи отвергали их или насмехались над ними, а старшее поколение в особенности не испытывало потребности заявлять о своем непростом положении в еврейском мире в свете того, что принимали иммигрантов и помогали им именно еврейские организации.

Но теперь, почти полвека спустя после тяжелого изгнания с египетской родины и успешного переселения и освоения в США, наблюдается повышенный интерес к караимам Америки как со стороны евреев, так и неевреев. И по мере того как старшее поколение египетских караимов постепенно стареет, становится особенно важным обеспечить продолжение здесь, в США, караимского образа жизни. Беспокойство вызвано не опасностью того, что караимские практики полностью исчезнут с лица земли: несомненно, наиболее прочный оплот караимства находится в Израиле, где проживает большинство соблюдающих караимов мира. Израильская община насчитывает 40 тыс. человек, она помогает, наставляет и служит образцом для общины Дели‑Сити. Однако в Америке будущее движения связано не с теми, кто имеет культурные связи с караимством, а с теми, кто на том или ином этапе жизненного пути убедился в его истинности.

«Когда я приехала в США, никто не знал, кто такие караимы, — сказала мне однажды утром Реми Песах в синагоге Дели‑Сити, которую называют “ОКЕА” (Организация караимских евреев Америки). — У нас тогда даже не было своей синагоги». Она была приятной и дружелюбной, как почти все караимы, с которыми я познакомилась. Я посетила службу всего один раз, а когда пришла во второй раз, меня встречали как родную. К моменту моего отъезда из Сан‑Франциско я получила приглашения остановиться в домах четырех разных семей. Муж Реми Джо Песах на протяжении многих лет исполнял обязанности раввина, а сама Реми организует встречи и общественные мероприятия, поощряя заинтересованность караимов в общинной жизни. Однако о своей вере она не говорит подробно — только о своей деятельности в «ОКЕА».

«Принадлежать к меньшинству в меньшинстве внутри еще одного меньшинства, [будучи еврейкой с Ближнего Востока, да еще и караимкой], знаете ли, это уж слишком, — объясняет Реми Песах. — Поэтому всем своим друзьям и знакомым я говорю, что я — сефардская еврейка. Многие из них — сефарды, включая одну из моих самых близких подруг родом из Испании. Между нами много лет существует очень тесная дружба, и вот однажды интервью с Джо появилось в местном издании Jewish Bulletin с его фотографией крупным планом на обложке и подписью: “Действующий раввин караимов Джо Песах”». Она смеется при воспоминании об этом и выразительно сжимает мою руку: «И кто же читает это интервью, как не моя подруга Ребекка? И она приходит ко мне: “Реми, ты обманывала меня! Ты караимка, но ты никогда мне об этом не говорила! Почему ты не говорила?” И я ей ответила: “Ребекка, ты не понимаешь. Дело совершенно не в чувстве стыда. Просто надо долго объяснять, кто такие караимы и что значит быть караимом и все такое”».

Она вздыхает. Она отдает все силы поддержанию крепкой общины для тех, кто приехал из Египта, но не испытывает необходимости выходить за ее пределы. Двоюродный брат ее мужа Амин Песах согласен с ней. Он покинул Египет в 1968 году, в возрасте 18 лет, и, как и большинство египетской еврейской общины, сначала отправился в Италию при содействии Общества помощи еврейским иммигрантам (ХИАС). Он, его мать и некоторые сестры и братья выехали по испанским паспортам, действовавшим всего один день. Его отца и старшего брата, как и многих других египетских евреев‑мужчин, задержали египетские власти. В Италии на вопрос о своем происхождении он отвечал просто: еврей из Египта, что само по себе уже было экзотикой.

«Они говорили: “O, мы и не знали, что в Египте есть евреи”», — рассказывает мне Амин Песах. Удивление было взаимным. «Мы в Египте никогда не слышали о хасидах! — вспоминает он о знакомстве с европейскими еврейскими общинами. — Мы никогда не видели разгуливающих евреев‑хасидов с бородами. Мы никогда не подозревали об их существовании».

Для многих бегство из Египта и строительство новой жизни в Америке сопровождалось такими переменами, что сохранение их малоизвестного еврейского образа жизни казалось почти невозможным. Многие караимы просто ассимилировались в более широкое еврейское сообщество. Многие дети караимов, с которыми мне довелось беседовать, выросли со знанием о том, что они — нечто под названием «караимы», но не знали, что это означает; немногие были достаточно заинтересованы, чтобы заняться этим вопросом и узнать больше. Одна женщина рассказывала мне о том, как спустя всего несколько недель после приезда в США брат выдал ее замуж за своего знакомого сефарда и какой ужас она испытала, когда перед первой брачной ночью ее впервые отвели в микву. У караимов нет такого обряда, она не понимала его значения, но, когда ее грубоватая будущая свекровь велела ей снять одежду и войти в воду, она выполнила ее указания.

«Дело в том, что большинство евреев в наши дни не понимают, что они сами действуют как подмножество более крупного еврейского сообщества», — сказал мне Шон Лихаа однажды утром на пороге синагоги «ОКЕА», где порядка 50 местных караимов собрались на поминальную службу по Бену Песаху, брату Джо. По оценке Лихаа, около 80% присутствующих были его родственниками. «Когда я называю их раббанитами, евреи смеются. Они никогда не слышали этого слова, — продолжает он, используя термин, которым караимы называют евреев, придерживающихся раввинистической традиции. — Они говорят о себе: я — реформист или я — хасид, но они не понимают, что все эти движения в разной степени следуют раввинистическим постановлениям».

Лихаа посвятил всю жизнь тому, чтобы обеспечить будущее караимства в США. 37‑летний юрист из Сан‑Франциско, он является неофициальным представителем караимства в Америке. Во время утренних поездок на работу он дает интервью, а вечерами и на выходных рассказывает о своей вере в школах и синагогах. Его блог «Синяя нить», название которого происходит от необычного вида цицит караимов, является одним из наиболее читаемых ресурсов по иудаизму караимского толка в англоязычном интернете, наряду с сайтом Karaite Korner, который ведет его друг и наставник Нехемья Гордон. Почти все караимы, у которых я брала интервью для этой статьи, прежде всего спрашивали, беседовала ли я с Лихаа. Он еженедельно занимается с ортодоксальным раввином и наладил отношения с Хабадом и со всем спектром еврейских движений. Будучи сыном родителей‑караимов, он поддерживает связь со своей верой и традицией, считая в то же время, что настало время для более широкого охвата и распространения информации.

«Очень важно развеять миф, будто караимы являются строгими буквалистами, — говорит он. — Караимы не буквалисты, а текстуалисты». Это мнение я услышу не один раз: караимы не просто следуют буквальному смыслу текста. Лихаа приходит в возбуждение от возможности уделить побольше внимания и рассказать широкой еврейской аудитории об уникальной герменевтике караимов. «В реальности историческая линия караимов отмирает, — говорит он мне позже, пока его 15‑месячный сын Рувен ползает по ковру синагоги. — В этом я могу себе честно признаться». В прошлый шабат Реувен был единственным ребенком во всем доме. «Я не в силах возродить в США историческое караимство, — говорит он, делая паузу, чтобы поднять Реувена, который теперь хихикает и листает страницы Хумаша. — Но я могу помочь возродить караимскую мысль».

Когда я спросила, почему он так хочет возрождения караимов, он ответил, что ради иудаизма в целом. «Каждый день люди уходят от иудаизма. Некоторые евреи становятся менее соблюдающими потому, что не знают о существовании другого варианта и не представляют, что многое из того, что они знают о еврейской вере, необязательно является истиной. У некоторых есть вопросы, но они не имеют понятия о представлениях караимов». Но это не только предложение альтернативы. Это еще и предложение истины. «Мы видим себя как представителей первоначального и наиболее исторически верного пути», — говорит Лихаа.

Хаберу, который в ближайшее время должен стать солдатом, караимство помогло понять иудаизм. Когда он начал изучать Талмуд и Библию в колледже, он был поражен несоответствиями между современной практикой и библейским текстом. Он искал такую традицию, которая позволила бы ему соблюдать именно так, как заповедал Б‑г. Сегодня он воздерживается от подогретой пищи в шабат (из‑за запрета зажигания огня, а также потому, что за электричество приходится платить, — он считает это нарушением запрета тратить деньги в шабат) и от вина на пасхальном седере (потому что хомец яин можно понимать так, что пасхальный запрет распространяется на все ферментированные продукты) и следует праздничному календарю караимов, определяемому наблюдениями за Луной (а для некоторых — созреванием ячменя в Израиле), что часто приводит к отходу на день или два от общепринятых дат еврейских праздников.

«Я начал делать это потому, — объясняет он, — что я по‑настоящему, всей душой, сердцем и всем, что есть во мне, верю, что это именно то, что Б‑г предназначил для меня и для еврейского народа, и делать это следует именно так, вот и все». Что касается недавно возникшего интереса к караимству, он добавляет: «Мне кажется, что людям стоит попробовать караимство не потому, что это круто или отличается от других или просто так, “почему бы не попробовать”, а потому, что это нахон, это правильно, именно этого от нас хочет Б‑г».

Многим евреям сложно понять такое благочестие. Караимы, такие как Хабер и Лихаа, являются частью обычного американского общества, и в то же время выражают сильные религиозные убеждения, характерные, как правило, для ультраортодоксов.

«Б‑г дал нам Тору», — объясняет из своего кабинета в Лондоне хахам Меир Рехави, ректор Университета караимских евреев, онлайн‑университета, созданного в 2005 году. Термин «хахам» означает «мудрец», соответствует званию раввина и используется среди караимов и в некоторых сефардских кругах. «Он предоставил нам выбор, следовать ей или нет, но сказал, что если не следовать, то произойдет одно, а если следовать — другое», — поясняет он, имея в виду библейские благословения и проклятия. Он человек с юмором и проницательностью и говорит с энергией, которую нечасто услышишь в еврейском мире. «Как только мы поймем свободу выбора Торы и все условия, выбора больше не останется. Мы — евреи. У нас есть миссия — быть святым народом, и мы выполняем ее, исполняя Тору».

Считает ли он, что и иудеи‑раббаниты — то есть все мы, остальные, — выполняют свою роль в рамках этой миссии?

«Нет, я искренне так не считаю, — отвечает Рехави. — Честно говоря, многие из них, когда дело доходит до молитвы у могил и поклонения святым, так далеко ушли в своих заблуждениях, что это можно назвать авода зара», идолопоклонством. «Я рассматриваю раввинистический иудаизм в некотором смысле как во времена разделенного царства, когда Север сбился с пути; они остаются нашими братьями, но они сбились с пути. Что не означает, что они перестали быть родными».

C 2007 года Рехави, сам принявший караимство, курировал обращение почти сотни неевреев в иудаизм караимского толка и проводил занятия с множеством исторических караимов и раббанитов с целью привести их к вере. До недавнего времени караимский иудаизм не допускал к обращению раббанитов, а тем более неевреев. Но сегодня, признавая, что община нуждается в свежей крови, Рехави вместе с другими разработал церемонию обращения, включающую произнесение клятв, позаимствованных из текста книги Руфь. Многие из обращающихся через «ОКЕА» — супружеские пары, но Рехави старается поддерживать и тех, кто проживает в других странах и сталкивается с разнообразными затруднениями. Он считает, что для того, чтобы выжить, караимство должно адаптироваться, то есть принять людей со стороны. Как и Лихаа, он верит в то, что мир находится на пороге возрождения караимства, и рассматривает это как часть будущего искупления.

«Все, кто вступает в наши ряды, полны пионерского духа, — говорит Рехави. — Эти люди из такого же теста, как те, кто в XIX веке отправился бы на запад разведать, что происходит по ту сторону гор». Он предсказывает, что достаточно скоро и люди, менее склонные к риску, решатся попробовать караимство. «Как только общины начнут расти, я полагаю, в какой‑то мере изменится и мышление, и станет меньше смельчаков, которые не боятся первыми войти в воду, но больше тех, кто готов перейти мост, но только вслед за другими, когда ясно, что он выдержит».

«Наверное, до своего обращения я был так далек от иудаизма, как только возможно», — сказал мне однажды Джеймс Уокер. Мягкий, но решительный, он говорит как человек, много раз рассказывавший свою историю. «Мои родители, как и родители жены, — ревностные и активные афроамериканские евангелисты, активные в служении и как священники, и как прихожане‑добровольцы».

Верность караимов Писанию привлекла неожиданных новообращенных, таких как Уокер, выросший в среде благочестивых христиан, стремящихся следовать Библии как слову Б‑жию. В средней школе Уокер впервые познакомился с мормонами и вскоре принялся исследовать различные религиозные общины.

«Я начал рассматривать другие религии: мормонство, католицизм и другие, которые имели множество приверженцев и о которых я ничего не знал, — сообщает Уокер. — Все эти конфессии утверждали, что следуют Библии, однако в большинстве их присутствовал компонент традиции или авторитета, который был выше авторитета Библии, будь то католическая традиция, Книга Мормона или выпуски “Сторожевой башни”». Анализируя свою собственную традицию, он стал задумываться о ее верности первоначальным источникам. «Я понял, как многого мне не хватало в моей церкви. Тогда я начал изучать иврит и сравнивать переводы Библии, и оказалось, что мы не соблюдаем многое из того, что содержится в Библии».

Уокер, который теперь может переводить с иврита, койне (общего греческого), иудео‑арабского, сирийского, амхарского и геэз, совершил путешествие по целому ряду движений, в итоге разуверился в божественности Нового Завета и наконец обнаружил караимов. Несколько лет назад при поддержке «ОКЕА» они с женой перешли в караимство, а когда родился сын, Уокер пригласил караимского моэля для того, чтобы сделать обрезание в консервативной синагоге в штате Северная Каролина.

Уокер — афроамериканец, поэтому он считает, что египетское происхождение караимской общины на самом деле облегчает ему связь с ней, и он счастлив быть одним из лиц общины.

«Тора для меня — в буквальном смысле указание Божие, — говорит он. — И я знаю, что могу внимательно изучать Тору, что и делаю, заглядывая в каждый комментарий к каждой строчке, и какой бы вопрос ни возник у меня, там всегда находится ответ. Есть многое, чему я могу научиться у ортодоксов, но в основе иудаизма в целом, в каждой синагоге, лежит Сефер Тора».

Новообращенные, такие как Уокер и другие, помогают расширить границы караимства за пределы египетской еврейской идентичности, что представляется ключевой задачей для сохранения традиции.

«Когда не станет представителей старшего поколения — египтян, эмигрировавших из Египта в США, — у их детей останется не так много связей с Египтом и еще меньше воспоминаний о нем, — говорит Рехави. — Так что египетский образ жизни в США вымирает. Когда умрет последний человек, помнящий Египет, египетский образ жизни отойдет в прошлое». Однако Рехави это не беспокоит. «Существует другая община, она обретает все большую силу. Знаете, через смерть приходит рождение, и очень важно, чтобы американский караимский иудаизм освободился от египетской специфики».

Почти все караимы в тот или иной момент слышали высказывания о том, что они не являются евреями или, по крайней мере, «настоящими» евреями, их практики подвергали сомнению, а иногда и насмешкам. Это происходило достаточно часто для того, чтобы некоторые в результате отказывались признаваться в том, что они караимы. Рехави вспоминает, как ему угрожали адом и пытались подкупить деньгами, чтобы он остался раббанитом, когда он в 1980‑х, в студенческие годы, в Иерусалиме начал изучать караимскую традицию. Но ученые утверждают, что скептицизм в отношении караимов является недавним и ошибочным феноменом.

«Караимы всегда считались евреями, все считали их таковыми, никогда не было никаких проблем с тем, чтобы считать их евреями, — сообщила мне однажды вечером в кафе в районе Верхний Вест‑Сайд в Манхэттене Марина Рустоу, профессор Принстонского университета. — До русских царей».

Ее книга под названием «Ересь и общинная политика: евреи в фатимидском халифате» утверждает, что в ранний период отношения между караимами и раббанитами были гораздо более близкими, чем принято думать. Одним из самых интригующих доказательств являются многочисленные брачные контракты смешанных пар караимов и раббанитов: хотя контракты убедительно демонстрируют тщательность переговоров, пункты соглашения настаивают на том, что супругу‑караиму должно быть разрешено отмечать праздники согласно своему календарю, что он может не есть мясо беременных животных и не зажигать свечи перед шабатом, в то же время очевидно, что такие браки заключались с полного согласия общин. Верно, что и Саадья Гаон в Х веке, и Маймонид в XII объявляли караимов еретиками, но на отношения живых людей в повседневной жизни это не оказало особого влияния. Да и Маймонид, хотя и называл караимов «миним», что могло обозначать как еретиков, так и — мягче — сектантов, тем не менее допускал разнообразные контакты между раббанитами и караимами. Так, раббанитам дозволялось навещать больных караимов или делать обрезание их сыновьям, и даже браки между раббанитами и караимами Маймонид открыто не запрещал.

Несмотря на то что после караимского золотого века в Египте в XI–XII веках популярность движения то росла, то уменьшалась, караимство никогда не исчезало полностью. Крым был одним из мест, где существовала большая караимская община, по всей видимости гораздо более ученая, чем египетская. По мнению Даниэля Ласкера из Университета Бен‑Гуриона, с начала Нового времени до середины XX века все главные караимские раввины приглашались из Крыма или Турции. То же можно сказать и о невестах. Как ни странно, женщины крайне мало интересуются караимством. Вне пределов старой египетской общины мне не удалось найти ни одной женщины, с которой я могла бы побеседовать для этой статьи, а тема брака, как оказалось, вызывает глубокую озабоченность у многих мужчин, с которыми я разговаривала. Когда я пришла в караимскую синагогу в Иерусалиме на Шавуот, меня, разумеется, первым делом спросили, нет ли у меня в данный момент менструации, а как только пропустили, немедленно сделали предложение. Я вполне уверена в том, что это была шутка, но недостаток незамужних караимок представляет собой серьезную проблему.

Поразителен тот факт, что спустя всего одно поколение караимские общины Крыма полностью отреклись от своего еврейского наследия. В то время как крымские караимы начали дистанцироваться от остального еврейского населения уже в конце XVIII века в попытке избежать агрессивной антисемитской политики царизма, разрыв стал полным относительно недавно. Ласкер вспоминает свое недавнее посещение караимской синагоги в Литве. «Когда мы вошли, глава общины надел кипу и преклонил колена, но все это было очень странно, так как ни один из них не знал ничего ни о караимской традиции, ни об иудаизме; они не хотят учить иврит и убедили себя в том, что не являются евреями и никогда не имели с ними ничего общего, а являются потомками хазарских язычников». Он отмечает, что по всей Литве существуют караимские кладбища, а на караимском кладбище в Тракае (также известном как Троки) он видел надгробные камни с затертыми иудейскими звездами; что община убрала шестиконечные звезды с крыш своих синагог и заменила их нееврейским гербом караимского ученого и лидера Сераи Шапшала (1873–1961). Некоторые из этих караимов эмигрировали в Израиль с алией советских евреев; в Ашдоде живет один активный крымский караим, кантор, который помнит еврейские практики своих бабушек и дедушек и пытается наладить контакты с другими крымскими караимами с целью привлечения их к иудаизму. Но большинство из них, как в Израиле, так и в Крыму, не желают иметь ничего общего с иудаизмом.

Когда в наше время о караимах говорят как о неевреях, возможно, это вина крымской, а не египетской общины, хотя люди часто не осознают разницы между ними. «Раббаниты Восточной Европы чувствовали, что караимы их предали, — объясняет Рустоу, добавляя, что смысл отмежевания от евреев для караимов заключался в том, что они якобы не могли убить Христа, потому что не были евреями. — Караимы сняли с себя обвинение в богоубийстве, не выражая сомнений в том, что вина лежит на раббанитах. Последние чувствовали, что караимы бросили их на произвол судьбы».

Именно крымских караимов нацисты не сочли евреями во время Второй мировой войны. К тому времени как нацисты добрались до Варшавы, они узнали о существовании караимской общины и отобрали несколько экспертов, среди которых был и Меир Балабан, чтобы выяснить, принадлежали ли караимы к еврейскому народу. Балабан недавно опубликовал книгу, где утверждал, что различия между караимами и раббанитами были в значительной степени продуктом интерпретации XIX века и что на протяжении большей части еврейской истории значительных различий не существовало. Но в ответ на вопрос нацистов он полностью отрекся от своей теории. С учетом обстоятельств его постановления и постановления раввинов не могут считаться заслуживающими доверия, и в то же время это было финальным шагом в процессе отмежевания караимской общины от иудаизма.

В противоположность этому египетская караимская община всегда отождествляла себя с еврейским народом, и египетские евреи считали так же. В 1950 году, когда община эвакуировалась из Египта в Израиль, израильские власти первоначально отказались признать караимов в соответствии с Законом о возвращении. Потрясенная египетская еврейская община на целый месяц приостановила алию, пока их караимские соседи не получили наконец разрешение на въезд. Сегодня Закон о возвращении распространяется и на караимов, а их браки, разводы и обращение в караимство курирует в Израиле их собственный религиозный суд.

Вероятность всемирного караимского ренессанса невелика. Отстаивание Библии как слова Б‑жьего в буквальном смысле — дело минувших дней, а строгие требования караимской практики, столь же всепоглощающие, как в ортодоксальном иудаизме, кажутся непомерно сложными для случайных интересующихся. Караимство, представляя собой увлекательное свидетельство разнообразия раннего иудаизма, для современных людей с их отношением к религии не подходит — оно предлагает слишком эксцентричный, если не сказать средневековый, образ жизни. Караимский проект более не представляет никакой угрозы. В Рамле может проживать 40 тыс. караимов, а в районе Сан‑Франциско — несколько тысяч, но раббаниты явно выиграли битву истории. В самом деле, именно в строгости караимского образа жизни может скрываться причина их низкой популярности и того, что это течение так и не породило отклика, подобного христианской Реформации (которая тоже проходила под лозунгом sola Scriptura, «только Писание»), расколовшей западное христианство.

Но я рискну предположить, что всегда найдется группа людей, пребывающих в замешательстве и разочарованных раввинистическим иудаизмом, которые найдут в караимстве привлекательное прибежище. Для тех, кто уповает на караимство как на истину Б‑жью, а не только как на спасение от других религиозных практик, это вряд ли прозвучит утешительно. Для Рехави призыв к личной вовлеченности и осмыслению Библии является основополагающим для еврейского образа жизни, хоть и представляет определенные трудности. Он, Лихаа и другие будут продолжать борьбу за правое дело. «Каждый религиозный человек должен бороться с Б‑гом, — говорит Рехави. — Разве не это означает имя “Израиль”? Разве не пришлось Иакову бороться с Б‑гом? И разве не пострадал он в процессе?»

Но старшее поколение египетских караимов, которым Организация караимских евреев Америки дает возможность сохранять связь с родными и друзьями, продолжение специфически караимской религиозной практики не особенно беспокоит. «Я поддерживаю любую форму проявления духовности, которая представляет для кого‑то смысл, — говорит Авраам Менаше, который родился в семье караимов и покинул Египет вместе с матерью, братьями и сестрами в возрасте 10 лет; его нынешняя религиозная идентичность довольно расплывчата. — Так что если караимская община и отойдет в прошлое, то только потому, что она перестанет давать жизнь своим членам. Тогда я стану оплакивать только память о том, чем она была когда‑то». 

Оригинальная публикация: The Jews You’ve Never Heard Of