От «Хава нагила» к «Еврейским глазам», или Песня длиною в жизнь
А любовь, как песня, возникает в сердце,
Только эта песня - для двоих, для нас…
В. Харитонов
Народные артисты России Алла Иошпе и Стахан Рахимов — очень разные. Низкий женский голос и мужской высокий, еврейка и узбек. Что же их объединяет, да так, что телевизионная передача «Больше, чем любовь» может отдохнуть? Эксклюзивно для портала «СТМЭГИ», певица Алла Иошпе побеседовала с композитором и журналистом Сергеем Колмановским
- Алла Яковлевна, в вашем исполнении стала популярной песня «Еврейские глаза». Но это было уже после Перестройки. А до этого вам приходилось иметь дело с еврейской тематикой?
- У нас обширный репертуар. Мы пели не только советские песни, но и хиты разных народов. Но как-то Стахан спросил меня: «Почему ты не пишешь и не поёшь еврейские песни?» Я тогда ответила: «Тебе легко говорить. За тобой твой Узбекистан. А что за мной?» Но, подумав, добавила: «За мной – ты!» В нашем исполнении хорошо проходила всем известная «Хава нагила». И один раз мы осмелились спеть её в сборной программе на стадионе «Лужники». Мы не имели в виду никого эпатировать. Просто в концертах с таким количеством зрителей желательно петь только то, что пользуется успехом. И он в полной мере состоялся. Но тут же за кулисы набежали какие-то служивые с криками: «Где они? Как Вы могли это спеть? Запретить им выступать!» Мы были не только оскорблены в лучших чувствах, но и насмерть испуганы. И, надо сказать, надолго. Между тем, руководитель программы разрешил нам исполнять «Хава нагила», и её содержание не имело ничего общего с пресловутым «сионизмом». Это просто весёлая песенка о сборе урожая. Тем не менее, нам объявили выговор за нарушение творческой дисциплины и сняли со всех концертов.
- Повлияло ли это на ваше решение подать документы на въезд в Израиль?
- В какой-то мере. Мы не понимали, как жить, не имея возможности выступать. Надо сказать, что и до этого советская бюрократия нас не раз притесняла и даже лезла в нашу личную жизнь. Не секрет, что советским артистом были очень важны зарубежные гастроли. Это было не просто интересно, но ещё и престижно. В силу самобытности сочетания наших голосов и оригинального репертуара мы имели все основания претендовать на заграничные выступления. В Москонцерте решение о выезде или невыезде в такое турне принимало партийное бюро. И там могли, например, нам сказать: «Как вы можете представлять советское искусство за рубежом, если вами разбиты две семьи? Разве таким должен быть моральный облик нашего человека?» Не в моих правилах в таких случаях тушеваться. Я не лезла за словом в карман: «Но ведь вместо двух несчастных семей возникла одна счастливая, да ещё состоялся певческий дуэт, который пользуется такой любовью и популярностью.» Было такое ощущение, что те, кто призван обеспечивать условия для нормальной творческой деятельности, нам только мешают. Однако прошение о выезде мы мотивировали необходимостью хирургической операции, на которую в СССР мне тогда сделать не могли.
- Но в Израиль вы не поехали?
- Нас не выпустили. Тут как раз выяснилось, что, оказывается, таких выдающихся артистов, как мы, надо беречь. Без нас тут, мол, не обойдутся. Какое иезуитство! Выступать-то после подачи документов на выезд нам тем более не давали, да ещё и дочку-отличницу исключили из университета, как не соответствующую высокому званию советского студента. Это было очень тяжёлое время. Опала продолжалась около десяти лет.
- Я не могу не выразить вам обоим благодарности за исполнение песен моего отца. Очень хорошо помню «За окошком свету мало» и «Вас хочу будить утром», «Журавлёнка» и «Прости меня» в исполнении Стахана Рахимова. За «Прости меня» отдельная признательность: душа всегда болит за песню, которая почему-то «не пошла». Но «Алёша» — особый случай. Эта композиция получила известность главным образом в исполнении вашего дуэта, став в какой-то мере его «визитной карточкой». Я сейчас уже не вспомню: кто делал переложение песни на ваш такой необычный дуэт?
- Эдуард Колмановский — наш любимый композитор. Мы очень ценили его и творчески, и человечески, и сейчас нам очень приятно отвечать на вопросы его сына. Мы счастливы тем, что наши истоки связаны с музыкой Колмановского, прежде всего с песней «Алёша», — такой простой и такой глубокой. И мы гордимся его доверием. Эдуард Колмановский, с его человеческой и творческой чуткостью, понимал, что лучше нас самих никто переложение для наших голосов не сделает. Мы всегда это делали сами потому, что очень хорошо чувствуем друг друга. Это относится не только к песням Эдуарда Колмановского и других советских композиторов, но и ко всему нашему репертуару.
- А как вообще образовался ваш дуэт?
- Совершенно спонтанно. Мы были очень молодыми. Я ещё не стала в полной мере профессиональной певицей, но очень много выступала в самодеятельности и уже набирала популярность. И вот как-то университетский оркестр отмечал какой-то свой праздник в кафе «Молодёжное» на улице Горького в Москве. Среди приглашённых был и Стахан Рахимов. Мы ещё не были знакомы, но волею случая приглашение ему передавала именно я. И вот, как только я начала петь, Стахан вдруг выскочил на сцену и стал подпевать мне. Наши голоса слились настолько органично, что зал замер. И никто потом не мог поверить, что это была импровизация. Все были уверены, что мы не только долго репетировали эту песню, но и до этого много лет пели вместе. Интересно, что мы, еврейка и узбек, спелись в «Песне о Тбилиси». Одновременно возникло и человеческое тяготение друг к другу.
- Как многие люди искусства, вы занялись творчеством не сразу. Ваша первая профессия была, наверное, тоже достаточно интересной? Когда вам удалось окончательно определиться?
- Я всегда хотела стать певицей. Даже когда овладевала другой профессией, которая была, как вы правильно заметили, тоже достаточно интересной. Но меня одолевали сомнения. Смущали, например, проблемы со здоровьем. Я не представляла себе, как можно преодолеть этот барьер и выйти на профессиональную сцену. В самодеятельности, правда, пела много и с огромным удовольствием. Но когда в моей личной и творческой жизни появился Стахан, перестала сомневаться. Мне с ним ничего не страшно. Его поддержка определила моё становление, мой вход в искусство. Вообще я ему бесконечно благодарна.
- Что ж, французы говорят, что по-настоящему счастливым можно считать только тот союз, где мужчина считает, будто всё хорошее в жизни женщины исходит только от него. Я очень рад, что, может быть, впервые в жизни сталкиваюсь с таким примером. Но вы же не скажете, что вашей литературной активностью вы тоже обязаны мужу?
- Ещё как скажу! Я ведь кандидат психологических наук. Во мне всегда было и остаётся по сей день желание наблюдать и анализировать жизнь. А она была у нас насыщенной впечатлениями. Мы много ездили, всякое повидали — и холод, и тяготы артистического быта, и самых разных людей. И я свои наблюдения, впечатления и размышления записывала и не знала, что Стахан, оказывается, собирал листочки с моими записями: я-то писала для себя и разбрасывала эти записи куда попало. Так, усилиями Стахана, возникла моя первая книга «Песня длиною в жизнь». Я не придавала значение своей литературной деятельности, тут у меня не было амбиций. И уж никак не гадала-не думала я, что меня — единственную из эстрадных певиц — примут в Союз писателей. Подруга отнесла туда мою книгу. А потом она же передала мне анкеты, которые я заполнила, и вскоре мне вручили членский билет. Недавно вышла уже пятая моя книга.
- Каково содержание ваших нынешних концертных программ?
- Мы по-прежнему в строю, наш дуэт востребован. Новым в нашей концертной деятельности является ханукальное представление в московском Мюзик-холле. Программа так и называется: «Народные артисты России Алла Иошпе и Стахан Рахимов приглашают на Хануку». Заказываем 600 пончиков, приглашаем клезмер-оркестр, коллег-артистов, а заканчиваем концерт сами. Эти вечера проходят с неизменным аншлагом. В прошлом году состоялась наша десятая, юбилейная Ханука. В этом году мы хотим провести нечто подобное на еврейский Новый Год — Рош а-Шана.+
- Я уверен: вас и тут ждёт аншлаг!
Источник: https://stmegi.com
