Возмездие: операция Шарона

1953 год был переполнен событиями. В Тель-Авиве в знак протеста против московского «Дела врачей-убийц в белых халатах» бросили гранату в советское посольство, ранив жену посла, и Советский Союз на полгода разорвал дипломатические отношения с Израилем.
Смерть Сталина повергла в глубокий траур весь израильский левый лагерь, и в киббуцных столовых на портретах Сталина были черные ленточки.
Было совершено покушение на Яшу Хейфеца, который приехал на гастроли в Израиль и на концерте исполнил произведение Рихарда Штрауса, любимого нацистами.
Но главное беспокойство вызывало положение на иорданской границе, через которую в Израиль чуть ли не ежедневно проникали банды вооруженных диверсантов, убивавших мирных граждан.
Ответные действия ЦАХАЛа не приносили ощутимых результатов. В том же году Израиль подписал соглашение с Иорданией о предотвращении проникновения этих банд в Израиль, но и оно не помогло.
13 октября рано утром бандиты пробрались в поселение Яхуд и бросили гранату в дом, где вся семья еще спала. От взрыва погибли мать и двое ее детей: трехлетняя девочка и полуторагодовалый мальчик.
Весть об этой трагедии застала военно-политическое руководство страны на армейских учениях в Галилее. Там же был глава правительства и министр обороны Давид Бен-Гурион , который формально находился в отпуске. Тут же на срочно созванном совещании было решено отдать приказ спецназу ЦАХАЛа провести операцию возмездия, названную именем убитой девочки – «Шошана».
Вечером того же дня в генштабе было решено поручить проведение операции созданному несколькими месяцами ранее сугубо засекреченному подразделению № 101 в составе тридцати бойцов. Оно было засекречено до такой степени, что Бен-Гурион не ввел в курс дела даже членов кабинета министров. Когда министры спросили Бен-Гуриона, кто проводит операцию возмездия, он ответил: «Я не буду говорить, кто этим занимается».
Подразделением № 101 руководил майор Ариэль Шарон, под командой которого уже было совершено несколько успешных нападений на базы вооруженных банд.
Шарон получил приказ с нарочным. На пакете значилось «совершенно секретно», «срочно».
Приказ гласил: «Провести безжалостную операцию возмездия против деревень, используемых в качестве баз для вооруженных банд, нападающих на еврейские поселения. Поставленная задача: 1) проникнуть в деревни Ниалин и Шукба с целью взорвать ряд домов и нанести урон их жителям; 2) атаковать деревню Кибия с целью ее временного захвата и нанести урон жителям, чтобы они бежали из деревни».
Выданные подразделению Шарона средние минометы надлежало использовать только против деревни Кибия. В приказе особо требовалось «сделать все необходимое во избежание каких-либо следов и опознавательных знаков, которые могли бы выявить, кто совершил операцию». Шарону и его людям было приказано одновременно атаковать три цели не позднее, чем в ночь с 15-го на 16 октября 1953 года.
14 октября временно исполнявший обязанности главы правительства министр иностранных дел Моше Шарет, которому вовремя не доложили о приказе генштаба, потребовал от исполнявшего обязанности министра обороны Пинхаса Лавона отменить операцию «Шошана». Лавон ответил, что отменить нельзя: бойцы уже на пути к целям.
Распределив бойцов на три группы, Шарон возглавил ту, которая двинулась к деревне Кибия в юго-западной Самарии. После короткой перестрелки деревня была захвачена, жители в панике бежали, и саперы начали минировать дома. Приказа о тщательной проверке домов не было, а Шарон был уверен, что в деревне не осталось ни одной живой души. После взрыва сорока двух домов вернувшиеся жители обнаружили там шестьдесят девять трупов, среди них были женщины и дети.
Не прошло и суток, как всему миру стало известно об операции «Шошана».
18 октября в десять утра правительство в составе пятнадцати министров собралось на заседание, которое продолжалось пять часов. Несмотря на отпуск, приехал и Бен-Гурион .

Выдержки из протокола заседания правительства от 18 октября 1953 года.
«СЛУШАЛИ: сообщение временно исполняющего обязанности главы правительства министра иностранных дел Моше Шарета об инциденте в деревне Кибия.
Министр иностранных дел Моше Шарет: Я не в курсе всех подробностей. Главное, что все происшедшее в Кибие вызвало шок не только в арабском, но и во всем мире. Я думаю, что (…) мы должны стоять не на позициях тех, кто атакован и оправдывается, а тех, кто требует и обвиняет (…) Насколько я понимаю, позиция армии тоже состоит в том, что она не принимала в этом никакого участия. Если нет иного выхода, надо утверждать, что это сделали жители пограничных поселений, которые не могли больше переносить вылазки бандитов, но пусть всем будет ясно, что никто в мире нам не поверит. Предлагаю в официальном заявлении правительства выразить сожаление по поводу этого инцидента.
Глава правительства Давид Бен-Гурион : Я был в отпуске, и никто не обязан спрашивать меня, проводить операцию возмездия или нет. Но, если бы меня спросили, я сказал бы, проводить (…) Евреи (…) не хотят пролить ни капли крови араба, как и не хотят быть убитыми (…) Если нападения не прекратятся, операции возмездия будут продолжены (…) Мы должны придерживаться версии, что это сделала не армия (…)
Министр внутренних дел Исраэль Роках: Я думаю, мы достаточно сильны, чтобы проводить операции возмездия без того, чтобы причинять вред женщинам и детям.
Глава правительства Давид Бен-Гурион : Ты не женщина и не ребенок. Тебя дозволено убить?
Министр внутренних дел Исраэль Роках: У нас было достаточно сил, чтобы за полчаса вывести всех женщин и детей из домов, прежде чем начать взрывать.
Министр юстиции Пинхас Розен: Мне кажется, нельзя было идти на такой шаг без того, чтобы не спросить правительство (…) Об этой операции не знал даже исполняющий обязанности главы правительства (…) Я не верю в пользу ответных ударов и операций возмездия (…) в такой форме, которая ставит под угрозу жизни женщин и детей (…) А вот насчет участия армии, если только есть возможность отрицать, что она тут действовала, в этом вопросе я согласен с мнением главы правительства.
Министр по делам религий Моше Шапира: Наш долг, как евреев, принять в расчет, что мы – маленький народ среди волков.
Глава правительства Давид Бен-Гурион : Я не сказал бы, что все – волки.
Министр по делам религий Моше Шапира: Я хочу обсудить эту проблему не с политической, а с моральной точки зрения. Мы ни в коем случае не можем согласиться с такой реакцией. Все годы мы этому противились. Не с сегодняшнего дня, а еще тогда, когда евреев убивали в Эрец-Исраэль. Мы никогда не говорили: да погибнет праведник вместе со злодеем, и не желали смерти невинным (…) Я не хотел бы проводить сравнение, но, между нами говоря, мы-то хорошо знаем, что и как случилось в Дир-Ясине. А ведь это было в самый разгар войны, и как мы все были возмущены (…) Мы сказали, что, с еврейской точки зрения, это – совершенно неприемлемый путь. Каждый чувствовал, что в Израиле совершено мерзкое дело. Евреи так поступать не могут.
Исполняющий обязанности министра обороны Пинхас Лавон: Правительство дало министру обороны право принимать решение по поводу ответных ударов (…) Может быть, операция, которую в рамках своих полномочий санкционировал министр обороны, неудачная, так надо его повесить?
Министр по делам религий Моше Шапира: У нас не вешают.
Исполняющий обязанности министра обороны Пинхас Лавон: Насчет неудачного сравнения с Дир-Ясином я хочу сказать: главное преступление, которое было там совершено, прежде всего состояло в том, что в нем не было никакой нужды. Если говорить откровенно, разве мы не проводили подобных операций против арабов во время войны? Но при этом всегда было взвешенное решение ответственных за эти операции, которые осознавали, что это нужно государству.
Министр по делам религий Моше Шапира: Мы их отдали под суд.
Исполняющий обязанности министра обороны Пинхас Лавон: Главное преступление в Дир-Ясине состояло в том, что подпольная группа сделала по своему почину то, что, по мнению других, было излишне для государства и для войны, и даже вредно.
Министр транспорта Йосеф Сапир: Факт, что Дир-Ясин привел к бегству пятисот тысяч арабов.
Глава правительства Бен-Гурион : Это не так, но мы не будем устраивать дебаты по этому поводу.
Министр иностранных дел Моше Шарет: У меня уже нет сил, но одну вещь я просто обязан сказать. Когда иорданцы пообещали сделать все, чтобы найти и наказать убийц семьи из Яхуда, я обратился к министру обороны и высказался против ответной операции, но мне было сказано, что ее нельзя отменить, потому что колеса уже завертелись (…) Если бы только я мог себе представить масштабы этой операции, я вытащил бы членов правительства из постелей на экстренное совещание.
ПОСТАНОВИЛИ: поручить главе правительства Давиду Бен-Гуриону составить официальное заявление от имени Израиля по поводу инцидента в Кибие».
Наутро, 19 октября, Бен-Гурион принес на утверждение правительства составленное им заявление. В нем говорилось о «глубочайшем сожалении правительства Израиля по поводу пролитой крови невинных людей» и при этом отмечалось, что ответственность за происшедшее несут жители пограничных поселений, у которых лопнуло терпение после очередного нападения вооруженных банд.
Тем же вечером Бен-Гурион зачитал это заявление по радио.
Три дня спустя правительство снова собралось на заседание в канун ожидавшегося осуждения Израиля Советом безопасности ООН, и Моше Шарет зачитал секретную телеграмму от постоянного представителя Израиля в ООН Аббы Эвена:
«Совершенно ясно, что у нас нет никакого основания гордиться тем, что мы сделали, и наши действия нельзя оправдать даже преступлениями арабов. Я не могу понять, как мы могли решить, что именно в это время лучше всего провести такую зверскую операцию возмездия. Операция только ободрила, а вовсе не подавила врага».
Совет Безопасности ООН принял резолюцию, резко осуждающую Израиль за убийство невинных граждан.
А командование ЦАХАЛа немедленно сделало два вывода:

1. Прекратить атаку гражданских объектов.
2. Объединить подразделение № 101 с десантными частями.

В начале 1954 года командиром новообразованного десантного батальона был назначен майор Ариэль Шарон.
Профессор биохимии и нейрофизиологии Еврейского университета Йешаяху Лейбович послал письмо Давиду Бен-Гуриону, в котором выражал свое возмущение огромным числом жертв, включая гражданских лиц, в ходе операции возмездия ЦАХАЛа.
Ответ Бен-Гуриона был лаконичным:
«Получил Ваше письмо и не согласен с Вашей позицией. Если бы мне положили на одну чашу весов все идеалы человечества, а на другую – безопасность Израиля, я выбрал бы безопасность Израиля, потому что прекрасно, что будет существовать мир во всем мире вместе со справедливостью и дружбой народов, но еще лучше, чтобы и мы жили в этом мире».

Владимир Лазарис, «Детали».

Фото: Томер Аппельбаум

Житомирские корни Владимира Высоцкого

В этом доме жили прадед и прабабушка Владимира Высоцкого То, что отец Высоцкого Семен Владимирович родился в Киеве, признанный факт.

В город на Днепре в начале ХХ века переехал дед будущего поэта Вольф, который до этого жил в Брест-Литовске. Именно в Киеве Вольф Высоцкий познакомился с очаровательной Деборой Бронштейн, которая стала его женой.

— А вот род Бронштейнов многие десятилетия жил в нашем Житомире, — рассказывает краевед Георгий Мокрицкий.

— Именно здесь 28 ноября 1891 года в семье преподавателя еврейского училища Евсея Бронштейна и его жены Раисы Райх родилась дочь Дебора, которой впоследствии суждено было стать бабушкой легендарного актера и барда.

Свидетельство о рождении Деборы Бронштейн нашел сотрудник областного архива Руслан Кондратюк. Установить точное место проживания семьи Бронштейн удалось именно благодаря ее еврейскому происхождению.

— В православных церковных книгах не указывается, где живут родители крещеного, — рассказал газете «Житомирщина» Руслан Юрьевич.

— А в еврейских документах это было обязательной нормой. Таким образом удалось найти дом, где родилась бабушка Владимира Высоцкого. Это был еврейский «общественный дом» в усадьбе местного предводителя дворянства Андрея Аршеневского. Главное здание усадьбы сохранилось, там сейчас расположена областная библиотека для юношества. А домик, где жили предки Высоцкого, около 20 лет назад снесли. Теперь на месте дома, где родилась бабушка Владимира Высоцкого, — лишь пустырь на углу нынешних улиц Грушевского и По­кровской. К счастью, на той же улице Грушевского до сих пор сохранился другой домик — под номером 34, рядом со хмелефабрикой. Этот дом семья Бронштейн приобрела позже. Именно здесь с 1909 года жили прадед и прабабушка поэта — Евсей и Раиса. Их дочь Дебора к тому времени уже училась в фельдшерской школе в Киеве. Там она и познакомилась с Вольфом Высоцким. У супругов родились двое сыновей: Семен, отец поэта, и Алексей. Впоследствии семья переехала в Москву. Но через несколько лет этот брак распался — Дебора вернулась в Киев, где и прожила остаток жизни. — Эта женщина была очень артистичной, разбиралась в искусстве — ее черты, очевидно, передались внуку Владимиру, — продолжает Георгий Мокрицкий. — Дебора (которая называла себя Ирадиадой, а родственники звали ее Ирой) внимательно следила за успехами своего знаменитого внука. Да и сам Высоцкий часто гостил у бабушки в Киеве, слушал ее воспоминания и о Житомире. По некоторым данным, Владимир Высоцкий как-то посетил Житомир, откуда происходил род его бабушки. О житомирских корнях легендарного артиста сегодня мало кто знает.

Местные краеведы планируют установить мемориальную доску на сохранившемся доме.

Тогда житомиряне будут знать, что Высоцкий — их земляк!

Сергей БОВКУН
Фото автора
 Источник: http://gp.by