Родился этот человек в 1744 году в гетто одного немецкого города. Его династия занималась обычной торговлей на улице в течение нескольких поколений. Но он хотел не только работать на улице, но и учиться и добиться чего-то в жизни. Благодаря этому на средства родителей он отправился учится в Нюрнберг. После скоропостижной кончины родителей продолжать образование он не смог и попытался вернуться в свой родной город. После этого начал работать как один из торговцев в его родном гетто. Первое, на что Меир обратил свое внимание были монеты. Старинные монеты, антиквариат, фамильные ценности продавались с его прилавка. Достаточно быстро клиентами торговца стали люди богатые и уважаемые, которые могли позволить себе приобретение подобных предметов. Многие из них были из других немецких государств, в которых водилась своя валюта. Обратив внимание на то, что люди не могут нормально использовать свою валюту в соседнем государстве, уличный торговец создал пункт обмена, в котором можно было по различным курсам приобрести и продать валюту. Прибыль, которую он получал от этих операций, использовалась для того чтобы развивать основной бизнес. Когда у него уже была достаточно богатая клиентура, он женился. Этот брак принес торговцу счастье и десятерых детей, пятерых мальчиков и столько же девочек.
При поддержке своей семьи он решился на достаточно рискованную операцию – предложить свои услуги Вильгельму Гессенскому, принцу, одному из самых влиятельных и самых богатых аристократов Европы. Этот человек понравился аристократу, и тот начал использовать его таланты для совершения собственных операций по продаже и покупке. При дворе все больше уважали бывшего уличного торговца. Особенно сильно стало его влияние, когда король умер, и его покровитель принц занял трон. Тогда у талантливого и уважаемого как сказали бы сегодня, финансиста, появилась возможность развивать контакты с другими странами.
Впоследствии влияние семьи стало еще более ощутимо, когда он вместе с принцем осуществил несколько очень удачных операций и заработал огромное количество денег. Его сын стал финансовым советником короля, а остальные заняли и другие важные посты, создав династию, которая проживет века.
Это гениальный торговец, банкир и финансист оставил своей семье достаточно крупное наследство. Но в основном оно заключалось не в средствах, которые он им дал. Даже когда он стал уже старым и не мог поддерживать семейные дела, этим занимались его сыновья. Он дал им самое главное – опыт и воспитание, образование, которое дало возможность не использовать отцовское богатство, а просто умножать его, поступать так, чтобы создать самую крупную династию в мире. Даже тогда, когда страна была захвачена Наполеоном, император не смог получить всей прибыли с нее, потому что большая часть ее уходила в карманы представителей этой династии. Тогда их покровитель был свергнут, но это ни капли не помешало им работать. Все члены династии поддерживали между собой связь при помощи многочисленных курьеров, голубиной почты и еще много чего. При этом они писали друг другу письма на довольно причудливом жаргонном диалекте из немецкого и иврита. Он также был сдобрен интересными и достаточно занятными псевдонимами. Это было сложное время, но семья его выдержала и сохранила свое влияние.
Сыновья его быстро усвоили науку отца. Они сначала были торговцами , так как начинали практически самостоятельно. Но потом все они все же выросли в банкиров международного уровня. Они использовали просто те приемы, которые создал их отец для того, чтобы завоевывать финансовые рынки. Сегодня почти такими же техниками пользуются и самые успешные финансисты. Например, сыграв только на информации о битве при Ватерлоо, они смогли получить около сорока миллионов чистой прибыли.
Основатель династии умер в 1812 году. Но к тому времени его империя уже прочно держалась на его сыновьях, которые распределили между собой работу. Они стали финансировать восстановление Европы после войны. Они же работали над проведением сети железных дорог, над развитием индустриального производства и так далее. Лайонел, внук знаменитого банкира, впоследствии стал и первым евреем, который сохранил свою самобытность, и при этом был избран в парламент своей страны – Великобритании. Он кстати, был первым кто приносил клятву не на Библии, а только на Ветхом завете, и в национальной шляпе.
От «Хава нагила» к «Еврейским глазам», или Песня длиною в жизнь
А любовь, как песня, возникает в сердце, Только эта песня - для двоих, для нас… В. Харитонов
Народные артисты России Алла Иошпе и Стахан Рахимов — очень разные. Низкий женский голос и мужской высокий, еврейка и узбек. Что же их объединяет, да так, что телевизионная передача «Больше, чем любовь» может отдохнуть? Эксклюзивно для портала «СТМЭГИ», певица Алла Иошпе побеседовала с композитором и журналистом Сергеем Колмановским
- Алла Яковлевна, в вашем исполнении стала популярной песня «Еврейские глаза». Но это было уже после Перестройки. А до этого вам приходилось иметь дело с еврейской тематикой?
- У нас обширный репертуар. Мы пели не только советские песни, но и хиты разных народов. Но как-то Стахан спросил меня: «Почему ты не пишешь и не поёшь еврейские песни?» Я тогда ответила: «Тебе легко говорить. За тобой твой Узбекистан. А что за мной?» Но, подумав, добавила: «За мной – ты!» В нашем исполнении хорошо проходила всем известная «Хава нагила». И один раз мы осмелились спеть её в сборной программе на стадионе «Лужники». Мы не имели в виду никого эпатировать. Просто в концертах с таким количеством зрителей желательно петь только то, что пользуется успехом. И он в полной мере состоялся. Но тут же за кулисы набежали какие-то служивые с криками: «Где они? Как Вы могли это спеть? Запретить им выступать!» Мы были не только оскорблены в лучших чувствах, но и насмерть испуганы. И, надо сказать, надолго. Между тем, руководитель программы разрешил нам исполнять «Хава нагила», и её содержание не имело ничего общего с пресловутым «сионизмом». Это просто весёлая песенка о сборе урожая. Тем не менее, нам объявили выговор за нарушение творческой дисциплины и сняли со всех концертов.
- Повлияло ли это на ваше решение подать документы на въезд в Израиль?
- В какой-то мере. Мы не понимали, как жить, не имея возможности выступать. Надо сказать, что и до этого советская бюрократия нас не раз притесняла и даже лезла в нашу личную жизнь. Не секрет, что советским артистом были очень важны зарубежные гастроли. Это было не просто интересно, но ещё и престижно. В силу самобытности сочетания наших голосов и оригинального репертуара мы имели все основания претендовать на заграничные выступления. В Москонцерте решение о выезде или невыезде в такое турне принимало партийное бюро. И там могли, например, нам сказать: «Как вы можете представлять советское искусство за рубежом, если вами разбиты две семьи? Разве таким должен быть моральный облик нашего человека?» Не в моих правилах в таких случаях тушеваться. Я не лезла за словом в карман: «Но ведь вместо двух несчастных семей возникла одна счастливая, да ещё состоялся певческий дуэт, который пользуется такой любовью и популярностью.» Было такое ощущение, что те, кто призван обеспечивать условия для нормальной творческой деятельности, нам только мешают. Однако прошение о выезде мы мотивировали необходимостью хирургической операции, на которую в СССР мне тогда сделать не могли.
- Но в Израиль вы не поехали?
- Нас не выпустили. Тут как раз выяснилось, что, оказывается, таких выдающихся артистов, как мы, надо беречь. Без нас тут, мол, не обойдутся. Какое иезуитство! Выступать-то после подачи документов на выезд нам тем более не давали, да ещё и дочку-отличницу исключили из университета, как не соответствующую высокому званию советского студента. Это было очень тяжёлое время. Опала продолжалась около десяти лет.
- Я не могу не выразить вам обоим благодарности за исполнение песен моего отца. Очень хорошо помню «За окошком свету мало» и «Вас хочу будить утром», «Журавлёнка» и «Прости меня» в исполнении Стахана Рахимова. За «Прости меня» отдельная признательность: душа всегда болит за песню, которая почему-то «не пошла». Но «Алёша» — особый случай. Эта композиция получила известность главным образом в исполнении вашего дуэта, став в какой-то мере его «визитной карточкой». Я сейчас уже не вспомню: кто делал переложение песни на ваш такой необычный дуэт?
- Эдуард Колмановский — наш любимый композитор. Мы очень ценили его и творчески, и человечески, и сейчас нам очень приятно отвечать на вопросы его сына. Мы счастливы тем, что наши истоки связаны с музыкой Колмановского, прежде всего с песней «Алёша», — такой простой и такой глубокой. И мы гордимся его доверием. Эдуард Колмановский, с его человеческой и творческой чуткостью, понимал, что лучше нас самих никто переложение для наших голосов не сделает. Мы всегда это делали сами потому, что очень хорошо чувствуем друг друга. Это относится не только к песням Эдуарда Колмановского и других советских композиторов, но и ко всему нашему репертуару.
- А как вообще образовался ваш дуэт? - Совершенно спонтанно. Мы были очень молодыми. Я ещё не стала в полной мере профессиональной певицей, но очень много выступала в самодеятельности и уже набирала популярность. И вот как-то университетский оркестр отмечал какой-то свой праздник в кафе «Молодёжное» на улице Горького в Москве. Среди приглашённых был и Стахан Рахимов. Мы ещё не были знакомы, но волею случая приглашение ему передавала именно я. И вот, как только я начала петь, Стахан вдруг выскочил на сцену и стал подпевать мне. Наши голоса слились настолько органично, что зал замер. И никто потом не мог поверить, что это была импровизация. Все были уверены, что мы не только долго репетировали эту песню, но и до этого много лет пели вместе. Интересно, что мы, еврейка и узбек, спелись в «Песне о Тбилиси». Одновременно возникло и человеческое тяготение друг к другу.
- Как многие люди искусства, вы занялись творчеством не сразу. Ваша первая профессия была, наверное, тоже достаточно интересной? Когда вам удалось окончательно определиться?
- Я всегда хотела стать певицей. Даже когда овладевала другой профессией, которая была, как вы правильно заметили, тоже достаточно интересной. Но меня одолевали сомнения. Смущали, например, проблемы со здоровьем. Я не представляла себе, как можно преодолеть этот барьер и выйти на профессиональную сцену. В самодеятельности, правда, пела много и с огромным удовольствием. Но когда в моей личной и творческой жизни появился Стахан, перестала сомневаться. Мне с ним ничего не страшно. Его поддержка определила моё становление, мой вход в искусство. Вообще я ему бесконечно благодарна.
- Что ж, французы говорят, что по-настоящему счастливым можно считать только тот союз, где мужчина считает, будто всё хорошее в жизни женщины исходит только от него. Я очень рад, что, может быть, впервые в жизни сталкиваюсь с таким примером. Но вы же не скажете, что вашей литературной активностью вы тоже обязаны мужу?
- Ещё как скажу! Я ведь кандидат психологических наук. Во мне всегда было и остаётся по сей день желание наблюдать и анализировать жизнь. А она была у нас насыщенной впечатлениями. Мы много ездили, всякое повидали — и холод, и тяготы артистического быта, и самых разных людей. И я свои наблюдения, впечатления и размышления записывала и не знала, что Стахан, оказывается, собирал листочки с моими записями: я-то писала для себя и разбрасывала эти записи куда попало. Так, усилиями Стахана, возникла моя первая книга «Песня длиною в жизнь». Я не придавала значение своей литературной деятельности, тут у меня не было амбиций. И уж никак не гадала-не думала я, что меня — единственную из эстрадных певиц — примут в Союз писателей. Подруга отнесла туда мою книгу. А потом она же передала мне анкеты, которые я заполнила, и вскоре мне вручили членский билет. Недавно вышла уже пятая моя книга.
- Каково содержание ваших нынешних концертных программ?
- Мы по-прежнему в строю, наш дуэт востребован. Новым в нашей концертной деятельности является ханукальное представление в московском Мюзик-холле. Программа так и называется: «Народные артисты России Алла Иошпе и Стахан Рахимов приглашают на Хануку». Заказываем 600 пончиков, приглашаем клезмер-оркестр, коллег-артистов, а заканчиваем концерт сами. Эти вечера проходят с неизменным аншлагом. В прошлом году состоялась наша десятая, юбилейная Ханука. В этом году мы хотим провести нечто подобное на еврейский Новый Год — Рош а-Шана.+
Всеукраїнська єврейська рада була створена в 1988 році. За роки існування ради було засновано шість фондів та чотири виставки. Встановлено три пам'ятники та сім меморіальних дошок. Випущені поштові конверти та марки. Видано декілька десятків книг та видається газета "Єврейські вісті"
