Еврейский молитвенник Мэрилин Монро выставлен на аукционе

Еврейский молитвенник Мэрилин Монро выставлен на аукционе

Еврейский молитвенник, принадлежавший одной из самых красивых актрис двадцатого века, выставлен на торги, организованные аукционным домом J. Greenstein & Co. Об этом во вторник, 16 октября сообщает The Times of Israel.  

Книга кремового цвета, опубликованная в 1922 году, будет представлена вниманию гостей аукциона 12 ноября в Сидархерст, Лонг-Айленд, США. 

Стартовая цена молитвенника голливудской поп-дивы составляет 4600 долларов. 

Как известно, в 1956 году Монро приняла иудаизм для вступления в законный брак с американским драматургом еврейского происхождения Артуром Миллером. 

Несмотря на то, что брак просуществовал всего три года, актриса после развода не отказалась от своей новой религии. 

Молитвенник продается от имени своего нынешнего владельца, американца, проживающего в Израиле, который купил его в поместье Монро в 1999 году, передает The Jewish Chronicle. Молитвенник был ранее выставлен на аукционе в 2017 году, однако он так и не дождался своего нового владельца. 

Парадокс Бунда

Парадокс Бунда: ассимиляторы и националисты

7 октября 1897 года в Вильно открылся учредительный съезд новой еврейской социал-демократической организации. Разумеется, он проходил в условиях строгой конспирации. 13 делегатов, представлявших еврейские общины Вильно, Минска, Белостока, Варшавы и Витебска, три дня подряд собрались на чердаке старого дома.
Вел заседания хорошо известный в социал-демократической среде подпольщик Арон Кремер, он же Аркадий, он же Александр, он же Соломон. Именно он торжественно провозгласил о создании «Всеобщего рабочего еврейского союза в Литве, Польше и России». Сокращенно организацию стали называть Бунд, что на идиш означает «союз».
За месяц с небольшим до съезда бундовцев, в конце августа 1897 года в Базеле состоялся Первый сионистский конгресс. В нем приняли участие 204 делегата из 17 стран. Они провозгласили главную цель сионистского движения – создание национального дома на Земле Израиля. Делегация российских евреев насчитывала 66 человек.
Бундовцы были непримиримыми противниками сионизма. Делегаты съезда в Вильно выступили против переезда евреев в Палестину. Один из девизов Бунда звучал так: «Там, где мы живем, там наша страна». Но, в то же время, бундовцы не были сторонниками ассимиляции. Они выступали за национально-культурную автономию российского еврейства, создание светской системы просвещения и развитие культуры на языке идиш. Другими важнейшими своими принципами Бунд провозгласил социализм и свободу от религии.
Так в августе-октябре 1897 года окончательно оформился водораздел, обозначивший основные пути развития российского еврейства. Бундовский маршрут вел к подпольной борьбе, арестам и ссылкам,участию в грядущих революциях. Сионистский маршрут вел в заброшенную провинцию Османской империи, где на заболоченных, выжженным солнцем землях предполагалось создавать оазисы и строить новые города. Ни один из этих вариантов сулил легкой жизни, впрочем, об этом речь и не шла.
Подпольный ЦК Бунда, в состав которого были избраны Арон «Аркадий» Кремер, Абрам «Глеб» Мутник и Владимир Косовский, разместился в Минске. В марте 1898 года в этом городе состоялся Первый съезд Российской социал-демократический рабочей партии (РСДРП). Бундовцы приняли в его подготовке самое активное участие. Собственно, они составили треть делегатов съезда (трое из девяти). Кремер был избран членом ЦК РСДРП.
Вскоре после мартовского съезда начались массовые аресты социал-демократов. Кремера задержали в Минске и этапировали в Москву. Спустя два года, не дожидаясь суда, его выслали в Вильно по полицейский надзор, откуда «отец Бунда» отправился в эмиграцию. На протяжении пяти лет он руководил деятельностью своей организации из-за рубежа. В 1903 году Кремер принял участие во Втором съезде РСДРП, где и произошел исторический раскол российских социал-демократов на большевиков и меньшевиков.
К слову говоря, сторонники Ленина оказались в большинстве после того, как делегаты Бунда покинули съезд. Это была акция протеста. Она была предпринята, когда съезд отверг требование Бунда о признании его единственным представителем еврейских рабочих в России. До этого съезд покинули двое делегатов «Заграничного союза российских социал-демократов». После того, как к ним присоединились пятеро бундовцев, судьба дальнейших голосований была предрешена. Так, благодаря Бунду, сторонники Ленина стали большевиками.
Ленин же и после съезда продолжал жестко критиковать бундовцев, обвиняя их, в том числе, в поддержке сионизма. Ссылаясь на труды немецкого социал-демократа Карла Каутского (впоследствии заклейменного им как ренегата), он писал о «совершенно несостоятельной в научном отношении идее об особом еврейском народе, реакционной по своему политическому значению». «Евреи немецкие и французские совсем не похожи на евреев польских и русских, – подчеркивал Ленин. — Характерные черты евреев не имеют ничего такого, что носило бы на себе отпечаток национальности. Если бы позволительно было признать евреев нацией, то это была бы искусственная нация. Современный еврей есть продукт противоестественного подбора, которому его предки подвергались в течение почти 18 столетий». 
 

Затяжной конфликт с РСДРП не мешал росту популярности Бунда в еврейской среде, причем не только среди пролетариев, но и в интеллектуальных кругах. Гимн организации – «Дишвуэ» – «Клятва» – написал знаменитый поэт и этнограф С. Ан-ский, будущий автор легендарного «Гадибука». Видным активистов Бунда был и другой известный еврейский поэт и драматург – Г. Лейвик, приговоренный в 1908 году к пожизненной ссылке в Сибирь. В ожидании суда в минской тюрьме Лейвик написал драматическую поэму «Цепи Мессии». Из сибирского поселка Витим на реке Лена Лейвик бежал в США, где благополучно дожил до 1962 года.
С удовлетворением восприняли выход Бунда из РСДРП и сионисты. «В 1903 году никто на свете не был так рад тому, что Бунд не сдался и сохранил свою самостоятельность, как мы, буржуазные сионисты», — писал Зеэв Жаботинский в журнале «Еврейская мысль» в 1906 году. Вместе с тем, он утверждал, что Бунд, несмотря на свое стремление к национально-культурной автономии, является ассимиляторским движением.
«На наших глазах народилось целое поколение «национал-ассимиляторов», которые, скрепя сердце, не протестуют более против сохранения еврейского культурного облика и даже иногда вполне удачно усваивают себе ходячие слова националистической фразеологии, но в сущности насквозь остаются ассимиляторами, — отмечал Жаботинский. — Ибо основная черта ассимиляторства та, что оно органически не может примириться с мыслью о самодовлеющем еврействе. Ассимиляторская психология сжилась с убеждением, что еврейский народ не самоцель, а средство для хозяйского преуспевания, и какие бы гордые фразы о национальном достоинстве ни выучился произносить ассимилятор, от этого убеждения он не в силах отрешиться. Малейший намек на то, что развитие еврейской истории должно оторвать наш народ от той самой русской атмосферы, продуктами которой он, ассимилятор, питался если не со дня рождения, то со дня вступления в сознательную жизнь, – намек на это приводит его в бешенство».
Во время Первой русской революции, в 1906 году, Бунд воссоединился с РСДРП, поддерживая, как правило, позиции меньшевиков. После Октябрьской революции 1917 года бундовцы пытались бороться с большевиками, называя их «узурпаторами народной власти». Но сопротивление, как показала история, было бесполезным. В 1919 году Бунд признал Советскую власть. Многие руководители движения эмигрировали, создав за границей «представительство ЦК Бунда». Арон Кремнер, отошедший к тому времени от активной политической деятельности, вернулся в Вильно, где и скончался в 1935 году.
В марте 1921 года в Советской России было объявлено о самоликвидации Бунда. Часть членов организации была принята в РКП(б). Что в дальнейшем не спасло большинство из них от репрессий. В 20-е-30-е годы бывшие бундовцы, входившие в руководство организации или бывшие ее рядовыми активистами, подверглись арестам. Те, кому посчастливилось избежать смертного приговора, были отправлены в ссылку или в лагеря.
В некоторых странах Восточной Европы Бунд продолжил существовать до начала Второй мировой войны. Депутаты-бундовцы заседали в парламентах Польши и Латвии. Впоследствии представители Бунда вошли в состав польского правительства в изгнании, находившегося в Лондоне. Двое руководителей польского Бунда, Виктор Альтер и Хенрих Эрлих, бежавшие в сентябре 1939 года на территорию, занятую советскими войсками, были арестованы НКВД. Эрлих покончил с собой в тюрьме в 1942 году, Альтер был расстрелян в 1943.
После Второй мировой войны, в 1947 году, в Брюсселе состоялась 1-я международная конференция Бунда. В последующие годы в ряде стран Западной Европы, Северной и Южной Америки, а также в Израиле, открылись филиалы Бунда. В 1951 году организация была приняла в Социалистический интернационал. Но реальное влияние Бунда неудержимо стремилось к нулю. В 1985 году в Нью-Йорке состоялась последняя, 6-я международная конференция Бунда. С тех пор название этой организации, представлявшей собой в начале ХХ века мощную боевую единицу, окончательно ушло в историю.

Борис Ентин

Гангстеры против нацистов

Гангстеры против нацистов

После прихода Гитлера к власти в Германии и Великой депрессии в Соединенных Штатах возникло более 100 антисемитских организаций и по стране прокатилась война антисемитизма. Шайки носили такие названия как «Друзья новой Германии» («Nazi Bund», или «Германо‑американский союз»), «Серебряные рубашки», «Защитники христианской веры», «Христианский фронт», «Рыцари белой камелии» и т. п. Их защищала первая поправка к Конституции , под прикрытием которой они проводили публичные демонстрации, маршировали по улицам в собственной форме с нацистскими флагами, издавали клеветнические журналы и открыто демонстрировали неприязнь к евреям. Американские евреи были напуганы. Боясь, что антисемитизм только усилится, американский еврейский истеблишмент реагировал на эти вспышки очень осторожно и даже робко. Представители элиты опасались, что происходящее в Германии, откуда приехала элита еврейской общины, легко может повториться в Америке. Единственной группой американских евреев, которая без колебаний выступала против антисемитов, стали еврейские гангстеры. Их не связывали правила приличия и условности закона, и они бросились на противника решительно и без излишней мягкости.

Марши «Германо‑американского союза» в Нью‑Йорке в конце 1930‑х создали непростую дилемму для лидеров еврейской общины города. «Германо‑американский союз» насчитывал 20 тыс. членов и представлял собой крупнейшую антисемитскую группировку в стране. Он организовывал масштабные демонстрации, во время которых активисты маршировали под барабанный бой в коричневых рубашках со свастиками и несли нацистские флаги. Еврейские лидеры хотели прекратить эти демонстрации, но не могли сделать этого законным образом. Натан Перлман, судья и бывший член конгресса от республиканской партии, был единственным среди руководителей общины, кто считал, что евреи должны вести себя более воинственно. В 1935 году он тайно вел переговоры с Меером Лански, видным персонажем уголовного мира, который праздновал день рождения 4 июля. Перлман просил Лански о помощи. От Лански я знаю, что произошло потом.
Перлман заверил Лански, что предоставит ему деньги и юридическую помощь. Единственным условием было не убивать ни одного нациста. Их можно было избивать, но не приканчивать. Лански не без колебаний согласился. Никаких убийств. Лански всегда очень болезненно относился к антисемитизму и знал, чтó нацисты делают с евреями. «Я был евреем и сочувствовал страданиям евреев Европы, — говорил он. — Они были моими братьями». Лански отказался от денег и поддержки, предложенных Перлманом, но попросил об одной услуге. От Перлмана ему нужны были гарантии, что еврейская пресса не будет критиковать его действия. Судья пообещал сделать все, что в его силах.

Меир Лански

Лански собрал несколько ближайших сообщников и начал совершать налеты на сходки нацистов в Нью‑Йорке. Не связанные с ними или с бандами молодые евреи вызывались помочь, и Лански с приспешниками обучали их пускать в ход кулаки и грамотно вести себя в драке. Шайки Лански действовали весьма профессионально. Руки, ноги, ребра и черепа нацистов трещали, но никто не погиб. Нападения продолжались больше года, и благодаря им Лански снискал хорошую репутацию.
Впоследствии Лански описывал израильскому журналисту одну из стычек в Йорквилле, немецком квартале северо‑восточного Манхэттена, так.
«Мы приехали туда вечером и обнаружили несколько сотен людей в коричневых рубашках. Сцена была украшена свастикой и портретом Гитлера. Оратор начал разглагольствовать. Нас было всего 15 человек, но мы бросились вперед. Мы напали на них в зале и выкинули несколько человек из окон. По всему залу начались драки. Большинство нацистов запаниковали и убежали. Мы преследовали и избивали их, некоторых нам удалось вывести из игры на несколько месяцев. Да, мы применяли насилие. Мы хотели преподать им урок. Мы хотели показать им, что евреи не всегда будут сидеть в углу, не реагируя на оскорбления».
 
Размышляя в разговоре со мной о своей роли в этих эпизодах, Лански с раздражением говорил, что помог еврейской общине, а в награду за труды получил одни лишь преследования. Он думал, что еврейская городская элита довольна его действиями, но она не удержала еврейскую прессу от обвинений в его адрес. Когда газеты сообщали об инцидентах, направленных против «Германо‑американского союза», Лански и его друзей называли еврейскими гангстерами. Это невероятно его разозлило. «Они хотели разобраться с нацистами, но боялись сами взяться за это, — говорит он. — Я сделал за них эту работу. А когда все закончилось, меня назвали гангстером. Никто никогда не называл меня гангстером до рабби Вайса [Стивена Вайса] и лидеров общины».
Джадд Теллер, репортер нью‑йоркской еврейской газеты, рассказывает, что однажды встретился с «несколькими людьми, заявившими, что они из фирмы “Убийства” и им нужен список “нацистских ублюдков, с которыми надо расправиться”. Теллер передал просьбу руководителям еврейской общины. Они ответил Теллеру, что, если план будет реализован, «полиция будет немедленно поставлена в известность». Теллер передал предупреждение связному фирмы “Убийства”. Услышав ответ, член шайки злобно заметил: “Скажи им, чтобы не кипятились. Ладно, не будем замораживать [убивать] их; просто “помаринуем“. По словам Теллера, ровно так они и поступили. Он говорит, что нападений еврейских бандитов оказалось достаточно, чтобы резко снизить популярность собраний “Германо‑американского союза” и убедить его активистов «не выходить на улицу в форме в одиночестве».
После серии нападений члены нацистской группировки выразили протест против агрессивного разгона их собраний и обратились за защитой от еврейских бандитов к мэру города Фьорелло Ла Гуардиа. Ла Гуардиа согласился помочь, поставив ряд условий. Члены союза не должны были носить форму, распевать свои песни, демонстрировать свастику и нацистский флаг, а также маршировать под барабаны. Нацисты согласились на его требования. Ла Гуардиа разрешил проводить парады только в Йорквилле и назначил патрулировать маршрут проведения марша полицейских еврейского и афроамериканского происхождения. После этого любой нацистский марш в Нью‑Йорке охранял смешанный конвой, состоявший из евреев и чернокожих.
«Германо‑американский союз» активно действовал также в Ньюарке, штат Нью‑Джерси, где проживала большая немецкая община. Еврей Абнер «Лонги» Цвиллман, который возглавлял преступные организации этого города, не собирался разрешать нацистам безнаказанно действовать на его территории. В 1934 году он обратился к Нату Арно, бывшему профессиональному боксеру еврейского происхождения, с просьбой организовать антинацистскую группировку. Название они позаимствовали у минитменов  эпохи войны за независимость. Первые минитмены получили свое название, потому что предполагалось, что они за одну минуту соберутся на вылазку против англичан. Еврейские минитмены из Ньюарка хотели подражать им, выступая против нацистов.

Минитмены следили, чтобы в Нью‑Джерси, особенно в Ньюарке и окружающих его городках, не проводилось никаких собраний «Германо‑американского союза». Арно и его люди следили за нацистским движением и, выяснив, где проводятся сборища, нападали на них. Арно пользовался финансовой и политической поддержкой Абнера «Лонги» Цвиллмана. В тот период Цвиллман держал под контролем полицию Ньюарка. Где бы ни собирались нацисты, полиция тут же сообщала ему о времени и месте сборища и покидала пост, оставляя нацистов без охраны. 

Абнер «Лонги» Цвиллман дает показания перед Конгрессом.

1951

С подачи Цвиллмана к группировке присоединился один из его приближенных, Макс «Падди» Хинкс. Самая знаменитая акция минитменов состоялась в Шваббенхалле на Спрингфилд авеню, на границе с немецким кварталом Ирвингтон. Вот как рассказывал об этом Хинкс.
«Нацистские гады собрались как‑то ночью на втором этаже. Мы с Натом Арно поднялись и бросили в помещение, где сидели эти отморозки, бомбы со зловонным газом. Они выбежали, спасаясь от жуткой вони бомб, и бросились вниз по лестнице, надеясь вырваться на улицу. На улице их ждали наши ребята с битами и железными прутьями. Их вроде как сквозь строй пустили. Наши ребята выстроились с двух сторон и стали колотить их, метя битами и железными прутьями в головы и другие части тела. Нацики вопили и звали на помощь. Это, наверное, один из самых счастливых [sic] моментов в моей жизни. Жалко, что мы их всех не поубивали. В других местах мы не могли пробраться внутрь, так мы били окна и машины, припаркованные снаружи. Нацики просили защиты у полиции, но полиция была на нашей стороне».
Другой участник той потасовки, Хеши Вайнер, вспоминал, что один из нацистов, сбегая вниз по лестнице, имел наглость закричать: «Heil!» — его встретил целый хор железных труб. Вайнер говорил, что после того нападения он ни разу не слышал ни об одном собрании нацистов в их местах.
 
В Чикаго голубоглазый блондин Херб Брин, который работал в криминальном отделе агентства новостей «City Press», вступил в местную нацистскую партию в качестве шпиона Антидиффамационной лиги (АДЛ) общества «Бней Брит». Он вспоминал: «Я вступил в нацистскую партию “Хаусфартерланд” на Вестерн авеню напротив парка Ривервью. Там было главное гнездо нацистов». В 1938 и 1939 годах Брин сообщал АДЛ обо всем, что делается у нацистов. Чего не знала АДЛ, так это того, что он сливал информацию о маршах и демонстрациях нацистов еврейским гангстерам. «Я маршировал с нацистами, — говорит Брин, — а потом возвращался с еврейскими бандами, и мы от души избивали их».


Херб Брин

В крупнейшем городе Миннесоты Миннеаполисе в 1930‑е годы тоже существовало нацистское движение в лице «Легиона серебряных рубашек» Уильяма Дадли Пелли. Уроженец Калифорнии, Пелли успел поработать сценаристом, уголовным репортером, писателем и журналистом. Он ненавидел президента Рузвельта и мечтал избавить Америку от международного еврейско‑коммунистического заговора. Пелли заявлял, что создал движение «серебряных рубашек», чтобы «спасти Америку, как Муссолини со своими чернорубашечниками спас Италию, а Гитлер со своими коричневорубашечниками спас Германию».
В Миннеаполисе антисемитизм имел давнюю историю. Он был одним из немногих американских городов, где евреев не пускали в благотворительные клубы, такие как «Ротари», «Киванис» и «Лайонс». Пелли считал, что благодаря антисемитским традициям, существующим в Миннеаполисе, здесь ему легко будет завоевать сторонников. В то время королем местных казино был Дэвид Берман, союзник, а иногда и соперник Исидора «Кида Канна» Блюменфельда — главы еврейского преступного синдиката.

Дэвид Берман

По словам дочери Бермана Сьюзен, ее отец презирал антисемитов и решил ликвидировать «серебрянорубашечников». Он выяснил, где они встречаются, и приготовил своих людей к облаве. Берман предупредил их, что они должны быть готовы выступить, как только он услышит о следующей сходке. Сообщение пришло во время букмекерской операции Бермана в отеле «Рэдиссон». Информант доложил, что «серебрянорубашечники» собираются сегодня в 8 часов вечера в Элкс‑Лодж. Берман тут же созвал своих людей. «Будьте в офисе к 7 вечера, приносите все что можете и приводите всех кого можете», — велел он. Когда люди собрались, Берманраздал кастеты и бейсбольные биты. Они сели в «кадиллаки» и отправились в Элкс‑Лодж, выжидая момент для нападения.
Как только лидер «серебряных рубашек» вышел на сцену и начал выкрикивать призывы покончить со «всеми еврейскими ублюдками в этом городе», часовой Бермана подал знак. Берман и его люди ворвались в двери и начали избивать всех, кто попадался им под руку. Началась суматоха, публика кричала и бежала к выходам вместе с теми из «серебрянорубашечников», кто еще мог стоять. Нападение длилось 10 минут. Когда все закончилось, к микрофону подошел Берман в окровавленном костюме. «Это предупреждение, — сообщил он с ледяным спокойствием. — Всякий, кто скажет хоть слово против евреев, получит то же самое. Только в следующий раз будет хуже». Он выхватил пистолет и выстрелил в воздух, после чего удалился вместе со своими людьми. Потребовалось еще два нападения, чтобы распугать всех «серебрянорубашечников». Берман и Блюменфельд откупились от полиции, и никаких арестов в связи с этими инцидентами не последовало.
«Серебряные рубашки» и «Германо‑американский союз» действовали и на Западном побережье, особенно в Лос‑Анджелесе. Хотя там их было немного, они отличались буйством и агрессией и взбудоражили еврейскую общину города. В момент наивысшей активности нацистов на Западном побережье летом 1938 года бандит Мики Коэн отбывал короткое заключение в тюрьме Лос‑Анджелеса. Он оказался в камере предварительного заключения в ожидании суда, когда на допрос привели Роберта Нобла, известного местного нациста, вместе с еще одним дружком. Коэн знал, кто такой Нобл, а Нобл знал, кто такой Коэн . Полиция допустила ошибку, посадив антисемитов вместе с Коэном и оставив их без присмотра.

Мики Коэн 

Коэн рассказал о случившемся в своих воспоминаниях. Двое нацистов пытались скрыться, но Коэн тут же схватил их. «Я стал бить их головами друг о друга, — вспоминал он. — Их было двое, можно было подумать, что они станут сопротивляться, но они ничего не делали. Я их неплохо отделал. В конце концов, они оба полезли на решетку, а я их оттуда стаскивал. Они орали и вопили так, что все решили, что начался бунт».
Шум и суматоха привлекли внимание полиции. Но к этому моменту Мики опять уселся на свое место и как ни в чем не бывало читал газету. Дежурный офицер подошел к Коэну и потребовал рассказать, что случилось. «А что вы меня спрашиваете? — возмутился Коэн . — Я сижу тут и читаю газету. Эти двое ребят подрались друг с другом. Не знаю я, что случилось. Я не собирался вмешиваться». После освобождения Коэн с удовольствием рассказывал приятелям, как здорово было колотить антисемитов.
Когда новости о случившемся стали распространяться, Коэну стали звонить еврейские организации и общинные лидеры с просьбой помочь им противостоять нацистом. Одним из звонивших был судья‑еврей, который рассказал Мики о собрании «Германо‑американского союза». «Я ответил: ладно, не волнуйтесь», — рассказывал Коэн . Он собрал своих дружков по шайке и совершил налет на собрание нацистов. «Мы пришли туда, стали хватать все, до чего могли дотянуться, — все их кретинские знаки, разбивали их вдребезги и крушили все подряд. Никто не мог мне за это заплатить. Я выполнял свой патриотический долг. Нет таких денег, чтобы заплатить за это».
Что думали об этом руководители еврейских общин? Публично они выражали стыд и ужас по поводу преступной деятельности гангстеров, потому что те воплощали образ «плохого еврея» — злодея, который навлекает ненависть на всю общину. Частным образом они ценили бандитов, которые взяли на себя расправу с нацистами и антисемитами. Хотя гангстеры, возможно, и вызывали неприязнь еврейского истеблишмента, простые евреи, особенно молодежь, восхищались ими. Звезда ток‑шоу Ларри Кинг признавался, что в его бруклинском детстве «еврейские гангстеры были нашими героями. Даже злодеи были для нас героями». 1930‑е годы были временем, когда евреев подстерегала опасность. Для некоторых еврейских гангстеров это было время, когда они смогли сделать что‑то хорошее, чтобы защитить свою общину от нацистов и антисемитов. 

Оригинальная публикация: Gangsters vs. Nazis

Роберт Рокуэй

Tablet

Источник: lechaim.ru