Всеукраїнська єврейська рада
- Вівторок, 05 вересня 2017
Кризис вокруг ядерной Северной Кореи. Интервью с израильским экспертом
Кризис вокруг ядерной Северной Кореи.
Интервью с израильским экспертом
В воскресенье, 3 сентября, власти Северной Кореи объявили об успешных испытаниях водородной бомбы, которая может быть заложена в боеголовку новой межконтинентальной баллистической ракеты. Шестые ядерные испытания, проведенные Пхеньяном, вызвали резкую критику со стороны США и других стран Запада. На экстренном заседании СБ ООН обсуждалось введение новых санкций против КНДР.
Беседа об эскалации северокорейского кризиса с доктором Авнером Головом – сотрудником Института исследований в области национальной безопасности (INSS), который специализируется на проблеме ядерного оружия Ирана и КНДР.
Пхеньян еще полтора года назад заявлял о проведении успешного испытания водородной бомбы, однако тогда западные и южнокорейские спецслужбы выражали сомнения в правдивости этих заявлений. На этот раз сомнений нет?
На этот раз взрыв был гораздо более мощным. Естественно, эксперты это проверяют, однако я не уверен, что все их выводы попадут в СМИ. Проблема в том, что в информации, поступающей из КНДР, слишком много пробелов, хотя в Сеуле и Вашингтоне считают заявления об успешных испытаниях водородной бомбы достоверными.
Что известно о северокорейской ядерной программе наверняка или с большой вероятностью? Кроме того, что у них есть ядерное оружие.
Судя по их последним ракетным испытаниям, у них есть проблема с ракетами большой дальности. То есть, с ракетами, которые могут достигнуть территории США. У их ракет есть проблема с входом с атмосферу, тем более с ядерной боеголовкой. Что касается ракет средней дальности, то они заявляют, что могут вооружать эти ракеты ядерными боеголовками, и американская разведка считает, что это действительно так, однако доказательств тому мы пока не видели. Одни специалисты говорят, что для создания ракет большой дальности Пхеньяну нужно около года, другие – что не менее двух. В любом случае, наверняка нам известно только то, что у них есть ракеты, которые могут достичь Гуама, но не территории США.
То есть, их угрозы в адрес американских военных баз на Гуаме вполне реальны?
Можно предположить, что возможности у них есть. Я был уверен, что после угроз в адрес военных баз США на Гуаме корейцы таки запустят ракету в том направлении, но пока этого не произошло. Хотя у них сейчас тоже наступают праздники – и еще неизвестно, что нас ждет в ближайшие дни.
Но есть разница между ударом по Гуаму и запуском ракеты в сторону Гуама. Надо быть очень храбрым или очень глупым, чтобы решиться действительно ударить по Гуаму, даже не ядерным оружием.
И если Пхеньян все-таки запустит ракету по Гуаму, какова может быть реакция американцев? Есть ли у них технические возможности сбить такую ракету над океаном?
Есть. Возможностей у них много, по крайней мере, в теории. При этом все прекрасно понимают, что это игра на нервах, и вся ядерная программа КНДР проводится с одной целью – добиться равновесия в противостоянии с США. Ким Чен Ын убежден, что ядерное оружие обеспечивает его режиму гарантии против США – самого большого врага КНДР. Кроме того, Пхеньян все еще мечтает объединить Кореи, но пока на границе американские солдаты, это невозможно. Ким Чен Ын надеется, что при наличии у него ядерного оружия американцы не станут предпринимать против него военные действия, и у Пхеньяна будут достаточно хорошие позиции, чтобы требовать отступления из Южной Кореи хотя бы части американских войск.
С чем связана эскалация кризиса? С поведением Трампа? Или это наследие Обамы, проводившего более мягкую политику в отношении КНДР?
Напомню, что первые четыре ядерных испытания были проведены как раз в период администрации Обамы. Но гонка вооружений действительно усилилась, и тому есть несколько причин. Во-первых, развитие технологий в КНДР. Во-вторых, было ожидаемо, что с приходом в Белый дом нового президента корейцы начнут форсировать события, поскольку им кажется, что таким образом они управляют ситуацией и ставят США в позицию реагирующей стороны. А как Трамп может осуществить свое обещание "сделать Америку снова великой", если Штатам угрожает такая маленькая изолирования Северная Корея?
На ваш взгляд, риторика Трампа усугубляет ситуацию или же пришло время попробовать другой, более агрессивный подход, учитывая то, что политика Обамы не принесла плодов?
Это интересный вопрос. Если считать, что поведение Трампа опирается на определенную стратегию, то можно предположить, что угрозы Трампа – это попытка изменить имидж США и таким образом подкрепить дипломатические усилия по заморозке северокорейской ядерной программы. Но, чтобы этого добиться, угрозы действительно должны быть частью определенной стратегии.
Если стратегии нет, то агрессивная риторика Трампа может быть крайне опасной, потому что она только еще раз убеждает Ким Чен Ына в том, что ему необходимо ядерное оружие, чтобы спасти свой режим.
Конечно, время покажет, но пока такое ощущение, что если стратегия и существует, то в зачаточном состоянии. Она совершенно не ощущается.
Вы упомянули технологии. Ядерная программа КНДР является сейчас полностью самостоятельной?
Да. Корейцы, как диктуют принципы чучхе, разрабатывают все сами. Поэтому мы так мало знаем об их ядерной программе и поэтому задача по ее уничтожению усложняется еще больше – даже если разрушить их инфраструктуры, у них есть все необходимые знания для их восстановления.
Как может развиваться ситуация дальше? В плане реакции американцев.
Я бы поделил это на два этапа. Давайте начнем с конца. В конце концов американцам придется решать…. В Израиле в контексте Ирана это называлось ״פצצה או הפצצה״ ("бомба или бомбежка"). Будут ли США мириться с тем, что Пхеньян угрожает американским городам, или пойдут на военную операцию? Что предпочтет в решающий момент Трамп? И есть ли у США военные варианты – то есть, достаточно разведданных и военной мощи, чтобы нанести серьезный удар по КНДР, при этом предотвратив ответный удар со стороны Пхеньяна по Японии или Южной Корее? Согласно самому распространенному мнению, американцы не решатся на военные действия, поскольку не будут готовы платить за них высокую цену.
Насколько легитимно проводить параллель с Израилем и Ираном? Разве этап "бомба или бомбежка" уже не пройден, учитывая, что бомба у КНДР уже есть?
В данном случае под "бомбой" подразумевается способность Пхеньяна нанести ядерный удар по американским городам. Есть ли у них ракеты, способные достигнуть США и при этом нести ядерные боеголовки? Как я уже говорил, пока у них таких ракет нет и в ближайшие года полтора-два не будет. А за это время американцы должны принять решение.
И второй этап (точнее, первый) – это решение задачи о том, как избежать необходимости принимать такое решение.
Конечно, основной способ – дипломатический. Главным игроком в отношениях с КНДР является Китай. Но сложность заключается в том, что китайцы больше всего ценят стабильность на Корейском полуострове. Им не нужны потрясения, которые приведут к экономическому кризису, к притоку в Китай корейских беженцев и к американским войскам у своих границ. Эту стабильность Пекин готов сохранить даже ценой ядерной КНДР. У США есть два способа подтолкнуть Пекин к действиям. Американцы должны заставить Китай поверить, что США реально готовы пошатнуть стабильность на полуострове. Я полагаю, что нынешняя попытка американцев изменить свой имидж как имидж страны, которая не хочет воевать, призвана напугать не только корейцев, но и китайцев.
Кроме того, существует экономическое давление. Не факт, что все это вынудит Пекин действовать, но это единственный способ повлиять на Пхеньян.
Существует ли на данном этапе сотрудничество между КНДР и Ираном в сфере ракетных и ядерных технологий, и что нам об этом известно?
Мы знаем, что сотрудничество существует, но не знаем, в какой степени. Известно, что если раньше эти страны сотрудничали в сфере разработки ядерных боеголовок, то теперь сотрудничество ведется в сфере разработки ракет. Поэтому возможный удар по КНДР может иметь последствия, хоть и незначительные, для ракетной программы Ирана. Но это мелочи по сравнению с другими последствиями, которые могут быть гораздо более серьезными, в том числе для Израиля.
Во-первых, США сейчас определяют правила игры в мире при нынешнем американском правительстве, а Иран смотрит и слушает, взвешивая, что можно, а что нельзя. И Ирану, как и другим странам, крайне интересно, сможет ли Пхеньян открыто заявить себя ядерной державой и продолжать угрожать США.
Во-вторых, внимание и ресурсы американцев направлены сейчас на Восточную Азию. И даже если наш премьер-министр сумеет убедить Вашингтон, что Иран представляет для всего мира страшную угрозу, в ближайшие несколько лет все ресурсы и внимание все равно будут направлены на КНДР.
В-третьих, Восточная Азия стала не менее стратегически важным регионом, чем Ближний Восток. И если там позиции США ослабнут, это отразится и на нашем регионе.
В том плане, что США еще больше уступят на Ближнем Востоке России? Саудовской Аравии?
Сейчас часто вспоминают решение Обамы не наносить удар по Башару Асаду после применения сирийской армией химического оружия. Это решение нанесло удар по престижу США и по тому, как начали вести себя здесь другие игроки с противоположными интересами. Но ситуация в Сирии для американцев – это ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас, когда интересы США находятся под прямой угрозой в самом стратегически важном для них регионе, где находится самый главный конкурент США – Китай. Если американцы не справятся с этим кризисом, их авторитет будет уничтожен везде.
Как вы думаете, что будут делать в случае вооруженного конфликта Россия и Китай?
Россия в основном может действовать против США в ООН, требуя от американцев уступок в других делах. При этом Россия и Китай тесно сотрудничают и действительно интересно, как поведет себя эта коалиция в случае военного конфликта. Трудно поверить, что Китай будет спокойно наблюдать за тем, как уничтожают режим в КНДР и как на их границах появляются американские войска. Вряд ли они вступят в войну, как сделали в 50-е годы прошлого века, но все зависит от ситуации. В любом случае, отношения Москвы и Пекина могут укрепиться еще больше, что плохо для американцев.
И, видимо, для нас. Что ожидает в таком случае Израиль?
С одной стороны, и для нас. С другой – если американцы поведут себя правильно, то, остановив корейскую ядерную программу и проявив твердость, американцы могут убить сразу двух зайцев и поставить на место Иран.
Что вы имеете в виду под "твердостью"? Смену режима? Физическое уничтожение Ким Чен Ына? Войну?
Конечно, оптимальный вариант – добиться приостановки гонки вооружений или даже частичного разоружения КНДР путем дипломатии или дипломатических санкций. Однако есть и те варианты, которые перечислили вы.
В частности, хирургические, точечные операции по уничтожению ядерных реакторов и других инфраструктур в стиле тех, что были проведены Израилем в Ираке и в Сирии. Такие операции говорят противнику: "Вы обнаглели, и мы поставили вас на место. При этом лично вас мы не тронули, но теперь вы будете знать, что ваша агрессивная реакция повлечет за собой уничтожение вашего режима".
Это такой израильский подход к решению проблемы, но для него нужны очень точные разведданные. Кроме того, это большой риск, потому что ты никогда не знаешь, как поведет себя в этой ситуации противник.
К тому же вариант вооруженного конфликта тоже нельзя исключать.
Вы говорите о вооруженном конфликте между двумя ядерными державами, чего еще никогда не было. Это будет ядерное противостояние?
Если никто не моргнет. Американцы могут решить, и такое мнение в США тоже существует, что нужно смириться с тем, что КНДР стала ядерной державой, и отступить. Корейцы могут поверить, что США атакуют, и прекратить провокации.
Ядерное оружие полезно, пока ты им не воспользовался. Ким Чен Ын знает, что если он использует ядерное оружие, это не переживет ни его режим, ни вся страна. Поэтому я думаю, что он применит ядерное оружие, только если будет считать, что ему грозит свержение.
Беседовала Алла Гаврилова
- Вівторок, 05 вересня 2017
Фильм Евгения Цымбала Красный Сион
Евреи в Крыму
историко-публицистический фильм Евгения Цымбала Красный Сион
Источник: https://www.youtube.com
Детальніше ...- Вівторок, 05 вересня 2017
Между Гитлером и Голливудом
Между Гитлером и Голливудом
Он первым снял темнокожую модель для обложки Vogue, работал с Одри Хепберн и Марлен Дитрих, но главную известность ему принесли коллажи, высмеивающие Гитлера. Именно они сделали Эрвина Блюменфельда самым дорогим и модным фотографом мира.
Когда Эрвину Блюменфельду было десять, дядя подарил ему фотоаппарат – как игрушку, даже не предполагая, что подарок определит судьбу племянника. Свои снимки юный автор беспощадно кромсал, разбавляя их вырезками из журналов и делая дерзкие коллажи. Подросток ненавидел свое угловатое лицо с крупным носом и тонкими губами, так что спасался авангардными автопортретами. Сохранилось фото, на котором он в образе Пьеро сфотографировался щекой к зеркалу, получив одновременно изображение анфас и в профиль. Уже взрослым он будет фотографировать себя обнаженным с камерой вместо фигового листа, в масках, с бумажными пакетами на голове, с головами животных. Отражения, тени, иллюзии, наложения лиц, интрига и эпатаж – все это станет для него, одного из самых известных коммерческих фотографов середины XX века, основой творчества.
Эрвин Блюменфельд родился в Берлине 26 января 1897 года в зажиточной еврейской семье. Мама Эмма с еврейско-немецкой рачительностью занималась домом и детьми, а папа Альберт исправно исполнял свои обязанности управляющего партнера в компании по производству зонтов и тростей Jordan&Blumenfeld. Семья Блюменфельд, как и тысячи других еврейских семей в Берлине, выписывала модную прессу, ходила в театр и на выставки знаменитых художников, где Эрвин без смущения мог засматриваться на обнаженных Венер и Данай. Они-то и определили его увлечение обнаженной женской натурой. В шесть лет Эрвин пошел в гимназию, и одним из его новых знакомых стал ровесник Паул Ситрун, будущий арт-деятель и основатель Академии нового искусства в Амстердаме. В 16 лет отец Эрвина умер от сифилиса. Эту трагедию юноша переживал долго и мучительно, но все-таки нашел силы окончить школу. Но образование не продолжил – деньги в семье стремительно заканчивались, и Эрвин почувствовал, что для кармана опыт полезнее теории. Парень на три года устроился учеником продавца в отдел женской одежды в магазине Moses&Schlochauer.
Берлин тех лет, как и вся Европа, бурлил художественными течениями. Кубизм, фовизм и футуризм сплетались в магнетический клубок, притягивающий к себе таланты. Закадычные друзья Блюменфельд и Ситрун исключением не стали – они экспериментировали с фотографией, искали себя и тех, кому интересны их дерзкие художественные вкусы, которые парни прочно связали с дадаизмом, предвестником постмодернизма. Друзья стали завсегдатаями Café des Westens, где собирался цвет авангардного экспрессионистского движения, и там же Эрвин познакомился с известным дадаистом Георгом Гроссом, с которым будет дружить всю жизнь. Другим их новым знакомым стал писатель и музыкант Герварт Вальден, издатель журнала об экспрессионизме Der Sturm, переросшего в целую сеть с галереей и культурными вечерами. В 1917 году Ситрун отправился в Амстердам как представитель Der Sturm, а Эрвин – новобранцем на войну.
Двадцатилетний Блюменфельд стал водителем автомобиля скорой помощи, хотя водить не умел, а потом – бухгалтером полевого борделя у бельгийской границы, хотя и тут практики ему недоставало. Через год война ему порядком надоела, и он надумал дезертировать. «Я собираюсь сбежать из армии», – признался он матери. «Лучше умереть в окопах, чем быть предателем», – строго сказала она и тут же пересказала его намерения своему брату, немецкому националисту, а уже тот сдал парня полиции. От военного трибунала Эрвина спасло только то, что доказательств его планов не было. Чуть позже ему даже дали Железный крест, официально – за смелость, а на самом деле за то, что помог начальнику освоить французский.
Блюменфельд все-таки дезертировал, но в родительском городе оставаться не стал. Он, твердо решивший бежать от войны, перебрался в нейтральный Амстердам, поспешно объявил себя президентом дадаизма в Нидерландах и начал создавать новые коллажи, которые уже не были похожи на озорные юношеские работы. Свою зрелость Эрвин закрепил браком – в 1921 году он женился на двоюродной сестре своего друга Ситруна, Лене. Они были влюблены друг в друга еще с 1916 года и все эти годы вели романтическую переписку, которую Эрвин то и дело украшал дадаистическими коллажами.
Озабоченный необходимостью прокормить семью, где уже родилась дочь, в 1922 году Блюменфельд открыл магазин кожаных дамских сумок. По счастливой случайности в арендованном помещении обнаружилась маленькая темная комната, которую он быстро переоборудовал под фотостудию. Эрвин фотографировал покупательниц – нередко ню, – использовал их портреты в коллажах и выставлял их на витринах. С первого дня содержание магазина съедало все доходы, но удивительным образом его карьера фотографа пошла в гору именно благодаря этой скромной лавке. В 1932 году Блюменфельд сделал свою первую выставку в местной галерее, через два года его работы появились во французском журнале фотографии, а еще через год он переехал в Париж по приглашению выдающегося французского импрессиониста Жоржа Руо, с которым познакомился опять-таки благодаря своей лавке. Однажды туда зашла дочь художника, и Эрвин сделал ее портрет, который поразил даже такого опытного мастера, как Руо.
В столице европейского искусства у него больше не было лавки, но были клиенты другого рода – Блюменфельду начали заказывать портреты. Среди тех, кто позировал перед его камерой, был и Анри Матисс. Гонораром Эрвина была известность, но не деньги. Когда имя фотографа уже начало быть на слуху, его пригласили делать снимки и обложки для модных журналов. И он быстро согласился. Дело пошло так резво, что вопрос денег для Эрвина закрылся навсегда. По протекции знаменитого модного фотографа Сесила Битона он подписал контракт с французским Vogue в 1939 году и превратил модную рекламную фотографию в искусство. «Фотография – это способ создания визуальных образов, и поэтому не нужно ограничивать ее скучными документальными изображениями сэндвичей с ветчиной или раскрашенными пустыми девушками. К сожалению, те, кто решает, что увидит аудитория, ошибочно полагают, будто что-то нескучное интересно только избранной группе людей», – говорил Эрвин в одном из выпусков журнала Commerce Camera в 1948 году.
Конец 30-х – не лучшее время для старта творческой карьеры, если ты еврей и живешь в самом сердце Европы. Еще в 1933 году Блюменфельд затаил ненависть к Гитлеру и создавал пугающие коллажи с его портретами – один из этих снимков, соединенное с черепом лицо фюрера, американцы будут сбрасывать на Германию через 10 лет. Это было большее, что Эрвин мог сделать против Гитлера. А тот максимум, который Блюменфельд мог сделать для себя – спасти свои работы. Он, еврей с немецким паспортом в Париже, отдал два чемодана своих фотографий и негативов незнакомке в кафе на сохранение до лучших времен, но не смог оградить семью от нацистов. Жену с сыновьями посчитали голландцами, то есть гражданами страны-союзницы Германии, а самого Эрвина и его дочь – немцами, и всех их отправили в разные лагеря для интернированных. Когда правительство маршала Петена начало сотрудничать с нацистами в 1940 году, Блюменфельдов выпустили, но перед ними замаячил новый лагерь – лагерь смерти. Они чудом получили визы и через три месяца, проведя большую часть пути в очередном лагере для интернированных, оказались в Нью-Йорке.
Эрвина сразу же перехватил Harper’s Bazaar, и Блюменфельд выставил условие – от экспериментов не откажется. В 1940-х и 1950-х его работы появлялись и в других журналах – Vogue, Look, Life, Seventeen, Glamour, House&Garden, Cosmopolitan и Popular Photography, Kaleidoscope в США и изданиях Британии и Швейцарии. Эрвин всегда был революционером и любил шокировать – женщин на своих снимках, которые теперь становились обложками, он все чаще растворял в пространстве. На самой известной его обложке для январского Vogue 1950 года остались только красные губы и глаза с гордой бровью. Но иногда он делал героинь даже слишком яркими – в рекламе в 1952 году для сети супермаркетов Dayton Department он снял темнокожую модель, первой принявшую участие в американских показах моды. По решению арт-директоров, которых Эрвин называл «жоп-директорами», она была крайней из пяти девушек на снимке, чтобы читатели – в случае негодования – могли аккуратно оторвать ее изображение. А вот других его моделей рады были видеть все – это были звезды кино Грейс Келли, Одри Хепберн, Люсиль Болл, Бетт Дэвис и Марлен Дитрих на закате славы.
В 1955 году Блюменфельд завершил сотрудничество с Vogue, хотя потом еще периодически снимал для журнала, взялся за автобиографию, Eye To I, и готовил альбом с сотней своих лучших фото, только четыре из которых имели отношение к модному миру. Параллельно он пробовал снимать первые рекламные фэшн-ролики и делал рекламные фото для вечных соперниц Элизабет Арден и Хелены Рубинштейн. Блюменфельд грустно отмечал, что работа с коммерческими проектами сродни проституции, но соглашался на новые и новые контракты. Его эра, как и жизнь в целом, заканчивалась, и это было невыносимо.
Блюменфельд обладал неказистой внешностью, но при этом такой харизмой, что на раз покорял женщин всех возрастов. Он позволял каждой даме перед объективом чувствовать себя «дорогой гостьей в его студии», вспоминает 86-летняя Кармен Делль’Орефиче, модель с самой длительной карьерой. Мелкие интрижки были для него обычным делом и не вредили ни карьере, ни семейной жизни. Но когда в 1947 году в его жизни появилась юная стилист и фоторедактор Кэтелин Леви-Барнетт, он был не в силах скрывать чувства от жены и на семь лет ушел из семьи. Лена это приняла. Она искренне считала его великим художником, не меньше Дали или Пикассо, а себя – его половиной, и приняла его решение с уважением. Кэтелин, которая стала агентом Эрвина и помогла заключить множество контрактов, осталась в их семье навсегда. Вскоре она влюбится в молодую копию Эрвина, его среднего сына Генри, и выйдет за него. Старший Блюменфельд дико ревновал, но заставил себя успокоиться – как-никак Кэтелин все-таки оставалась с ним, пусть и в новом качестве.
В начале 60-х в жизни легендарного фотографа появилась еще одна любовь – 22-летняя ассистентка Марина (Эмма) Шинц, отец которой в свое время лечил Гитлера от онкологических проблем. На эти отношения больная и разбитая вечными изменами мужа Лена закрывать глаза уже не стала. В 1967 году она написала Эрвину: «Ни наше прекрасное прошлое, ни наши замечательные дети и внуки не помогли нам жить вместе в гармонии. Я не могу страдать больше ни дня. Поэтому наконец-то должна признать, что было бы лучше, если бы ты женился на Эмме. Ты не хочешь быть старым со мной, ты хочешь быть молодым с Эммой». Их брак рухнул.
В июле 1969 года вместе с Мариной Блюменфельд сбежал в Рим. В полуденную жару он, немолодой человек с больным сердцем, два раза поднялся и спустился по Испанской лестнице. Никаких таблеток с собой он предусмотрительно не взял – не хотел испортить себе сердечный приступ. В тот же день Эрвин Блюменфельд, фактически совершивший самоубийство, умер на руках своей молодой любовницы Марины. Прошли годы, и семья его простила. В 2013 году в память об Эрвине его внук Реми вместе с режиссером Ником Уотсоном сняли пронзительный и честный документальный фильм «Эрвин Блюменфельд: человек, который снимал прекрасных женщин».