Сонька Золотая Ручка-легенда преступной России. Ее гениальные кражи восхищают до сих пор

Мировая история знает немало талантливых женщин, оставивших свой след в науке, искусстве и политике. Не стал исключением и криминальный промысел. Женщины никогда не поднимались на воровской трон, но их талантам и удаче могли позавидовать самые авторитетные воры в законе. Сонька Золотая Ручка — несомненно, самая известная российская преступница всех времен. Ее жизнь овеяна легендами, и порой трудно понять, где правда, а где — вымысел.

Благодаря своим талантам, природному артистизму и тяге к красивой жизни девушка из простой еврейской семьи смогла подняться к вершинам преступного мира царской России. Она проворачивала искусные аферы, похищала целые состояния и пускала в ход хитроумные уловки. При этом Соньку отличало редкое обаяние, и вокруг нее всегда вились толпы поклонников, один из которых в конце концов сдал Золотую Ручку полиции… 

Трудное детство

Будущая легенда воровского мира родилась в 1846 (по другим данным — в 1851) году в поселке Повонзки близ Варшавы. Она происходила из еврейской семьи Соломониак: родители нарекли девочку Шейндлей-Сурой. Ее отец Лейба обеспечивал семью; он был то ли искусным парикмахером, то ли ростовщиком, промышлявшим скупкой краденного. Второе более вероятно, так как в доме у Соломониаков постоянно крутились сомнительные личности, преимущественно иностранцы. Но благодаря общению с этими гостями маленькая Шейндля научилась сносно говорить на пяти языках — позже это поможет ей успешно изображать иностранок и аристократок для своих афер.

Мать Шейндлы умерла, когда та была еще маленькой. Немного погоревав, Лейба привел в дом новую жену, но во втором браке долго не прожил: через несколько лет умер в результате болезни. Потеряв отца, Шейндля осталась на попечении строгой мачехи: женщина хоть и отличалась крутым нравом, но на произвол судьбы детей покойного супруга не бросила. Она перевезла Шейндлю и ее сестру Фейгу на свою родину — в Одессу, и дала детям неплохое образование.

Среди прочего, Шейндля посещала уроки музицирования и даже преуспела в занятиях. Впрочем, стать знаменитым музыкантом девочке было не суждено: в 12 лет она сбежала из дома и устроилась служанкой к популярной цирковой артистке Юлии (Хулии) Пастране.

Из-за генетического заболевания — гипертрихоза — у Пастраны был невероятно густой волосяной покров на лице и теле. Она выступала на многочисленных передвижных выставках и была известна как Женщина-медведь, или Леди Обезьяна. При этом Пастрана очень любила роскошь, к которой быстро привыкла и ее юная помощница. Кстати, не исключено, что примерно в это время Шейндля Соломониак сменила имя на более простое и лаконичное — Софья. Но век ее хозяйки был недолог: в 26 лет Юлия Пастрана умерла из-за осложнений при родах. Софья осталась не у дел.
Впрочем, у девушки был сильный козырь: несмотря на отсутствие классической красоты, она могла похвастаться редким обаянием. Потому поклонников у нее всегда хватало — и одним из них оказался юный наследник зажиточной греческой семьи. Вскоре после кончины Пастраны 17-летняя Софья уговорила юношу «одолжить» денег у родителей и сбежать за границу. Правда, их союз оказался некрепким: спустя некоторое время блудный сын расстался с невестой и оправился с повинной домой. А Софья вернулась в Одессу — но с твердым намерением разбогатеть и больше не зависеть от ветреных мужчин. Вероятно, тогда же она и решила, что кратчайший путь к роскоши — это воровство. Кстати, сестра Соньки — Фейга — тоже стала воровкой, но прославиться, как Золотой Ручке, ей не удалось.

Опасная попутчица

Первой жертвой Соньки в 1864 году стал одесский торговец Исаак Розенбанд, у которого воровка стянула бумажник. При этом кража обернулась полным провалом — неопытную преступницу фактически поймали за руку на месте преступления. Однако сообщить в полицию об инциденте Исаак не успел: Сонька пустила в ход все свое обаяние и вместо тюрьмы отправилась под венец — Розенбанд сделал ей предложение. От этого брака у Золотой Ручки родилась старшая дочь Сура-Ривка — но через полтора года семейная жизнь Соньке наскучила: ее вновь потянуло на приключения. Бросив мужа и дочь, она прихватила из семейных сбережений 500 рублей и рванула вместе с любовником в Москву.

Несмотря на неудачную первую кражу, Сонька не потеряла интереса к воровскому ремеслу — и стала промышлять в поездах. Для этого девушка брала билет в вагон первого класса и принималась очаровывать попутчиков. Когда те ночью ложились спать, воровка забирала их сумки — и была такова. Если же попутчики не спешили засыпать, Сонька пускала в ход опиум или хлороформ.
Ее первой жертвой среди пассажиров стал одесский банкир Догмаров, с которым Сонька ехала в поезде Одесса — Москва. Улучив момент, когда попутчик покинул купе, Золотая Ручка ввела снотворное в шоколадные конфеты, а затем угостила ими Догмарова. Банкир вскоре уснул, а проснувшись, обнаружил пропажу 23 (по другим данным — 43) тысяч рублей. Само собой, аферистки и след простыл.

В 1866 году Золотая Ручка похитила чемодан у юнкера Михаила Горожанского, который имел неосторожность познакомиться с улыбчивой попутчицей. Но фортуна отвернулась от Соньки — юнкер вовремя поднял шум и воровку схватили подоспевшие стражи порядка. В околотке девушка стала мастерски изображать недоумение и клясться — мол, она сама стала жертвой воров, похитивших у нее 300 рублей, а чемодан юнкера прихватила не из злого умысла, а по ошибке… Сонька была столь убедительна, что ей поверили — и отпустили.

Любопытно, что вскоре после этой истории Горожанский оставил военную карьеру и, взяв псевдоним Решимов, стал одним из ведущих артистов Малого театра. Побывала на его спектаклях и Сонька: она отправила актеру букет цветов с золотыми часами и запиской с надписью «от первой учительницы». А в 1868 году Золотая Ручка вновь отправилась под венец: на этот раз ее избранником стал престарелый богач Шелом Школьник. Но счастливого брака снова не получилось: вскоре после свадьбы Сонька обчистила своего мужа и исчезла, чтобы вернуться к своему преступному ремеслу.

Благородная воровка

Некоторое время Золотая Ручка на пару со своим очередным любовником Михаилом Бреннером обкрадывала дачи состоятельных жертв. Одной из них стала вдова чиновника мелкого ранга: женщина еле сводила концы с концами, тянула двух дочек и пять тысяч рублей, которые похитила воровка, были всеми ее накоплениями. Узнав о том, кого она обчистила, Сонька анонимно вернула вдове ее деньги, добавив сверху своих. Вместе с ними женщина получила несколько советов о том, где и как прятать сбережения, чтобы те не достались домушникам.

Если верить легендам, это был не единственный случай, когда Сонька проявляла благородство. Однажды, проникнув в чужой гостиничный номер, воровка прочла лежавшие на столе письма. В них постоялец — молодой человек, спавший в кровати номера, — просил прощения у своих родственников и работодателей за то, что потратил казенные 300 рублей на лечение сестры. Находившийся рядом с письмами пистолет не оставлял сомнений — растратчик планировал свести счеты с жизнью. Золотая Ручка положила рядом с оружием 500 рублей и покинула номер.

Впрочем, каким бы красивым ни был образ благородной воровки, реальности он вряд ли соответствовал. Порой Сонька совершала такие преступления, после которых ее жертвы кончали жизнь самоубийством. При этом благодаря талантам Золотой Ручки это были не просто преступления, а настоящие театральные представления. К примеру, она обманула отставного начальника саратовской мужской гимназии Михаила Динкевича. Уйдя в отставку, он продал все имущество в провинции ради возвращения в родную Москву.

Но о том, что на руках у Динкевича оказалась крупная сумма денег, прознала Золотая Ручка: вскоре она лично познакомилась с Михаилом, выдав себя за графиню, и предложила продать ему свой особняк. То, что шикарные хоромы были сняты у москвичей, на время уехавших в Италию, наивный Динкевич даже не догадывался. Роль нотариуса при заключении сделки сыграл Исаак Розенбанд — бывший супруг Соньки, которого она бросила. Впрочем, к тому моменту он простил Золотой Ручке ее побег и согласился подыграть ей за нескромное вознаграждение. В итоге добычей аферистки стали 122 тысячи рублей, а обманутый Динкевич свел счеты с жизнью.

Незваная гостья

Между тем Сонька превращала в спектакли не только серьезные аферы, но и банальные гостиничные кражи. К примеру, в 70-е годы XIX века она частенько промышляла в одной из гостиниц Санкт-Петербурга. Вначале воровка поселялась там под видом богатой путешественницы; при этом благодаря искусному гриму, разнообразным парикам и нарядам всякий раз она оставалась неузнанной. Немного освоившись на новом месте, Золотая Ручка начинала поиск состоятельных жертв среди постояльцев — как правило, мужчин.

Воровка дожидалась раннего утра, надевала бесшумную обувь из войлока и проникала в номер. И пока его хозяин крепко спал, Сонька спокойно забирала его ценности. Порой ее добычей становились очень крупные суммы: например, из покоев генерала Фролова она стащила саквояж с 240 тысячами рублей.

Конечно, всегда был риск, что хозяин номера проснется — и на этот случай у Золотой Ручки всегда был готов обманный маневр. Она попросту начинала раздеваться, делая вид, что ошиблась номером. Специально для этого воровка перед тем, как пойти на дело, пропускала рюмку-другую коньяка: аромат спиртного лишь подтверждал, что дама немного перебрала — и ошиблась дверью. А когда хозяин номера обнаруживал себя, Сонька столь искренне изображала недоумение, что он окончательно убеждался в правдивости ее легенды. 

Впрочем, больше всего Золотая Ручка любила воровать драгоценности в ювелирных магазинах. Для этого Сонька обзавелась специальным платьем со скрытыми объемными карманами, куда незаметно от продавцов клала золотые украшения. Именно так в 1869 году воровка обнесла ювелирный магазин на Ришельевской улице в Одессе: ее добычей стали драгоценности на более чем 10 тысяч рублей. Хозяин магазина обратился в полицию — но стражам порядка из всего украденного удалось найти лишь недорогие серебряные сережки.

Золотая Ручка умудрилась приспособить для краж даже свои длинные ногти: воровка специально отрастила их, чтобы прятать под ними маленькие бриллианты. Другая хитрость помогла ей оставить с носом очередного ювелира: изобразив заинтересованную покупательницу, Сонька как бы случайно уронила на пол драгоценный камушек. Вместе с продавцом она больше получаса искала драгоценность — а затем ушла, изобразив искреннее сочувствие. Вместе с ней «ушел» и упавший бриллиант: его Золотая Ручка унесла на подошве своей обуви, которая предусмотрительно была смазана смолой.

Но Сонька не всегда «работала» одна: иногда ее подельницей выступала маленькая дрессированная обезьянка, которую воровка обучила глотать драгоценности. Впрочем, этот способ Золотая Ручка не особо жаловала — ведь потом приходилось искать добычу в обезьяньих фекалиях.

В сетях психиатрии

Одним из самых искусных преступлений легендарной воровки стала кража у ювелира Карла фон Меля, совершенная в мае 1883 года. В его лавку Сонька заявилась под видом Софьи Андреевны — супруги известного психиатра. Просмотрев весь ассортимент, аферистка остановилась на кольце, броши и колье с бриллиантами работы парижских ювелиров общей стоимостью в 30 тысяч рублей.
«Софья Андреевна» объяснила фон Мелю, что финансами в их семье заведует супруг — и пригласила его прибыть в особняк психиатра вместе с драгоценностями: мол, там и состоится расчет. Ювелир отправился с визитом к психиатру в тот же день. У дверей его встретила «хозяйка»: она провела фон Меля к кабинету супруга и заодно попросила еще раз примерить дорогие украшения. Ничего не подозревающий фон Мель протянул драгоценности «Софье Андреевне», которая тут же исчезла в неизвестном направлении, и шагнул в кабинет врача. Но психиатр расплачиваться даже не думал. Больше того — в помещение вбежали санитары, которые скрутили ювелира и отвезли в психиатрическую клинику.

Правда вскрылась лишь полдня спустя. Оказалось, что незадолго до поездки в ювелирный салон Сонька обратилась к психиатру с просьбой обследовать ее супруга, якобы помешавшегося на драгоценностях. Врач же, не ведая, что стал невольным участником аферы, назначил встречу в своем кабинете. Когда все участники этого спектакля поняли, что к чему, было уже поздно — Сонька залегла на дно.

Кстати, после особенно сложных афер она устраивала себе заслуженные отпуска — отправлялась на воды в Пятигорск, загорала в Крыму, путешествовала по Европе, останавливаясь в Вене, Будапеште, Берлине, Париже, Ницце… Сонька жила одним днем и денег не жалела: она могла спокойно заложить в ломбард ворованные вещи на несколько десятков тысяч рублей — и спустить все за один вечер.

Предательство шулера

За все свои «подвиги» в 1872 году Золотая Ручка удостоилась членства в знаменитом «Клубе червонных валетов» — своеобразной организованной преступной группировке (ОПГ) царских времен, куда входили матерые аферисты и мошенники. По другим данным, Сонька организовала собственный «Клуб», куда входили ее бывшие и настоящие любовники, мужья, воры и даже некий шведский поданный по имени Мартин Якобсон. Все они помогали своей предводительнице — к примеру, отвлекали внимание жертв, чтобы Золотая Ручка могла и дальше воровать, оставаясь незамеченной.
Помимо покорения вершин преступного мира, 70-е годы XIX века ознаменовались для Соньки рождением двух дочерей — Таббу и Михайлины. Ходили слухи, что у воровки был еще и сын Мордох, но их кровное родство так и не удалось подтвердить. Золотая Ручка непосредственно не участвовала в жизни дочерей, но помогала им деньгами — к примеру, оплатила образование во Франции. Обе девочки унаследовали артистический дар матери, но, к счастью, не пошли по ее стопам, а стали театральными актрисами.

При этом наследницы Соньки были страшно обижены на нее — и всячески старались скрыть свое родство. Отцом девочек был очередной супруг воровки, мошенник Михаил Блювштейн; именно под его фамилией Золотая Ручка стала известна миру. Случилось это потому, что в какой-то момент удача оставила аферистку — и ее настиг закон. Дело в том, что при всех плюсах подельники делали Соньку уязвимой: зная все детали ее афер, они легко могли сдать воровку полиции. Так и случилось в 1880 году: очередной возлюбленный Золотой Ручки, 20-летний шулер Вольф Бромберг, также известный под именем Владимир Кочубчик, донес на нее стражам порядка во время «гастролей» в Одессе.

Впрочем, есть и другая версия: якобы Бромберг подарил Соньке на день рождения огромный голубой бриллиант, который за четыре тысячи рублей и поддельную закладную на дом приобрел у одного ювелира. Но после, ведомый жадностью, шулер решил вернуть потраченные деньги — и отправился возвращать продавцу уже поддельный камень. Махинация вскрылась в тот же день: полицейские задержали Бромберга, а тот сразу же свалил всю вину на ничего не подозревавшую Золотую Ручку. В итоге 34-летнюю воровку задержали, этапировали в Москву и отправили на скамью подсудимых.

Беспокойная арестантка

Следовали поработали на славу: на суде в качестве свидетелей со стороны обвинения выступали многие жертвы воровки. И хотя сама Сонька по привычке устроила настоящее представление, на котором пыталась доказать, что стала жертвой оговоров, выйти сухой из воды ей не удалось.

Получив приличный срок, мошенница отправилась отбывать наказание в деревню Лужки (Иркутская губерния). Надзиратели, видя перед собой маленькую (рост Соньки был всего 153 сантиметра) и хрупкую женщину, недооценили ее коварство: спустя несколько месяцев Золотая Ручка сбежала с места ссылки. На поиски беглянки бросили все силы — но Сонька успешно скрывалась целых четыре года. В руки полиции она попалась лишь в 1885 году, во время своих «гастролей» в Смоленске.

На этот раз воровку наказали сурово: к ее сроку прибавили три года каторги и пятьдесят ударов плетью. Но и это не сломило дух Соньки: находясь в исправительном учреждении Смоленска, она закрутила роман с одним из надзирателей. Тюремщик попал под очарование Золотой Ручки — и в 1886 году помог ей сбежать снова. За это он лишился работы, а Сонька, которую четыре месяца спустя поймали в Нижнем Новгороде, отправилась мотать срок на Сахалин.

Сломленная Сахалином

Даже оказавшись на задворках Российской империи, аферистка не унималась. По традиции Золотую Ручку, как и всех прибывших на Сахалин преступниц, сначала поселили в квартире, где она находилась под надзором. Но уже в 1891 году ее поймали при попытке очередного побега: переодевшись в мужскую одежду, заключенная пыталась покинуть остров. За это 15 ударов плетьми ей нанес самый свирепый российский палач того времени — бывший каторжанин Комлев. После этого Соньку заковали в кандалы и поместили в крохотную камеру, где она провела больше двух лет.

Единственным развлечением — впрочем, довольно сомнительным — для узницы стала ее очередная роль: местный фотограф решил заработать на славе Золотой Ручки. Он договорился с надзирателями, и те иногда выводили пленницу в тюремный двор, где под вспышками фотокамеры раз за разом разыгрывалась сцена заковывания Соньки в кандалы. Фотографии имели большой успех не только в России, но и за границей: там легендарная мошенница тоже снискала популярность.

В 90-х годах XIX века посмотреть на живую легенду воровского мира приезжал писатель Антон Чехов. Увидев измученную и резко состарившуюся Соньку, писатель засомневался — а та ли самая Золотая Ручка находится на каторге? Уж слишком плохо для своих 44 лет выглядела аферистка. Такое же впечатление осталось и у писателя Власа Дорошевича: он побывал на Сахалине вскоре после Чехова. Впрочем, Дорошевич, видевший преступницу еще во время суда, опознал ее по глазам; остальное же в ее внешности, по словам публициста, было лишь "остатками той Соньки"

Последний побег

В 1899 году Софья Блювштейн приняла православие: ее крестили под именем Мария. Отбыв свое наказание, она осталась на Сахалине в качестве вольной поселенки. В последние годы жизни Сонька содержала сомнительную забегаловку, больше напоминавшую притон. Она продавала квас, но все посвященные знали: у нее можно приобрести водку из-под полы. Последней любовью Соньки стал матерый рецидивист Николай Богданов, который отличался зверский жестокостью и часто избивал Золотую Ручку.

Поговаривали, что именно для того, чтобы разорвать эту порочную связь, в 1902 году Сонька решилась на последний в своей жизни побег. Однако здоровье женщины уже было сильно подорвано — далеко от Сахалина уйти она не смогла. К тому же Золотая Ручка простыла и скончалась вскоре после начала болезни.

Впрочем, как и по многим другим эпизодам из биографии Соньки, насчет конца ее жизни есть альтернативная версия. Якобы Золотая Ручка все же смогла добраться до Москвы — и спокойно дожила свои последние годы у простивших ее дочерей. Свое последнее пристанище легендарная преступница якобы нашла в безымянной могиле на Ваганьковском кладбище. Сторонники этого категорически отказываются верить в куда более правдоподобную версию: согласно ей, в могиле покоится супруга итальянца, который в начале XX века жил в России.

Как бы там ни было, но к могиле Соньки на Ваганьковском кладбище по сей день не зарастает народная тропа — к ней приходят аферисты, мошенники, воры и обычные зеваки.

На полуразрушенном памятнике, который, по легенде, заказали в Милане и установили Сонькины товарищи по воровскому ремеслу, люди вновь и вновь пишут свои желания — и надеются на то, что Золотая Ручка поможет им сбыться.

«Сонеч­ка, помоги нам стать хорошими ворами».
«Сонечка, пухом тебе земля! От белорусской братвы».
«Соня, научи быть меня мудрой и фартовой».
«Соня!!! Помоги выжить в этом мире».

Анна Комиссарова

Как кутюрье Карл Лагерфельд помогал финансировать синагогу для переживших Холокост

Если вы спросите раввина Шалома Бетито, кто такой Карл Лагерфельд, он, вероятно, укажет на мраморную доску на стене своей синагоги на Французской Ривьере. Лагерфельд, который умер 19 февраля, прославился тем, что возродил бренд Chanel, и был известен во всем мире благодаря своей фирменной внешности – черным очкам, перчаткам без пальцев и рубашкам с высоким воротником (журнал Glamour сообщил, что их у него было около 1000).

Даже после его смерти странный – а иногда и спорный – креативный директор Chanel продолжает появляться в заголовках газет. По сообщениям СМИ, он оставил значительную часть своего имущества в 195 миллионов долларов своей кошке Шупетт. Ее роскошный образ жизни включает в себя внимание двух личных помощников, обеды с икрой и паштетом, которые подаются на дизайнерских блюдах, и частные авиаперелеты. У самой Шупетт около 300 000 подписчиков в Instagram. Но в небольшой общине Бетито в Ментоне, тихом городке с населением 28 000 человек, расположенном на Французской Ривьере, Лагерфельд также имеет хорошую репутацию – за его вклад в строительный фонд синагоги еще в начале 1980-х годов.

В интервью «The Times of Israel» на этой неделе, Бетито сказал, что синагога была основана в 1964 году небольшой группой людей, переживших Холокост, которые решили создать общину. «Это началось с обрезания», – сказал Бетито. «Они привезли моэля из Ниццы, ближайшего большого города, и дали объявление об этом, надеясь, что к ним придут гости. Они были совершенно удивлены, когда пришли 200 человек». Бетито, родом из Лиона, который последние восемь лет является духовным лидером синагоги, сказал, что после празднования местные евреи были вдохновлены и нашли достаточно сил, чтобы сформировать общину. Они начали в арендуемом помещении, а затем, в конце 1970-х – начале 1980-х годов, решили, что пришло время расширяться. 

В то время Лагерфельд жил в особняке «Ла Вижи» в соседнем Монако. Когда его друг, еврейский меценат Эдмон Сафра (известный поддержкой бесчисленных синагог по всему миру, в том числе финансированием реконструкции Большой Хоральной синагоги в Санкт-Петербурге), узнал о проекте, Лагерфельд также внес пожертвование. Необычно, что эпатажный Лагерфельд настаивал на том, чтобы его вклад был анонимным. Вопреки недавним сообщениям о том, что Лагерфельд финансировал основную часть ремонтных работ, проведенных в маленьком здании, которое стало новым домом синагоги, Бетито сказал, что пожертвование модельера не было самым большим, хотя оно было весьма значительным. «Я не знаю точно, сколько он дал, но для того, чтобы попасть на доску, нужно было дать как минимум 2000 евро (2260 долларов США) в нынешних деньгах», – сказал Бетито.

«Но речь шла не только о деньгах. Община действительно извлекла пользу из моральной поддержки, которую также оказал Лагерфельд». «Он знал, что большая часть общины пережила Шоа, и поэтому он хотел участвовать», – сказал Бетито. Хотя он попросил сохранить его анонимность, в конце концов, имя Лагерфельда было осторожно – хотя и несколько нелепо – внесено в список примерно из двух дюжин жертвователей на мемориальной доске, мало чем отличающейся от других, украшающих стены синагог во всем мире. И хотя найти нееврейское имя в списке спонсоров синагоги иногда можно, случай с Лагерфельдом еще более уникален.

Слабость Лагерфельда к пережившим Холокост, казалось, расходилась с обвинениями против него в бесчувственности (или откровенной нетерпимости) по отношению к женщинам и меньшинствам. Лагерфельд, родившийся в немецком Гамбурге в 1933 году, вызвал споры в 2017 году, когда он подверг критике политику открытых дверей канцлера Германии Ангелы Меркель в отношении мусульманских беженцев. «Вы не можете убить миллионы евреев, а затем принять миллионы их злейших врагов, даже если пройдут десятилетия», – сказал он во время выступления на французском ток-шоу.

Независимо от мотивации Лагерфельда сделать свой вклад, одно остается совершенно определенным: если бы Лагерфельд не решил пожертвовать деньги зарождающейся общине, есть большая вероятность, что они в конечном итоге пошли бы на корм для кошки.

Источник: https://lechaim.ru/

Албания: еврейский музей в мусульманском городе

В скромном павильоне представлена замечательная страница истории единственного оккупированного нацистами государства, где к окончанию Второй мировой войны евреев стало больше, чем до неё. Информационный портал Times of Israel рассказал об уникальном музее.

На круто поднимающейся булыжной улице города Берат в южной Албании расположен небольшой павильон, пустой, если не считать дюжины стендов на стенах, с иллюстрациями по пятисотлетней истории еврейской жизни. Может быть, это выглядит скромно, но это единственный еврейский музей в Албании — страны с мусульманским большинством населения. И история, которую он рассказывает, исключительная: страна Балканского полуострова — единственная оккупированная нацистами территория, чьё еврейское население увеличилось во время Второй мировой войны, благодаря храбрости обычных семей, предоставивших кров сотням беженцев, спасавшихся от нацистских преследований.

Крошечный музей «Соломон», открывшийся в городе Берат в прошлом году, был любимым детищем местного историка Симона Врушо. Но его смерть в феврале поставила будущее музея под угрозу, поскольку арендная плата за помещение внесена только по апрель. До сих пор он покрывал расходы музея из своей пенсии и небольших пожертвований в коробку у входа. «У памяти должен быть свой собственный дом», — говорил корреспонденту Франс-Пресс Врушо, незадолго до того, как он в возрасте 75 лет, умер от сердечного приступа.

Симон Врушо

Многие годы Врушо собирал документы, фотографии и воспоминания, свидетельствующие об общине, история которой началась в 16 веке — с прибытием в Берат евреев, изгнанных из Испании. В центре коллекции — история мусульман и христиан, укрывавших евреев в своих домах и подвалах в годы Холокоста, что лишь недавно стало широко известно.

Когда немцы в 1943 году взяли под свой контроль Албанию, местные власти отказались передавать списки проживавших в стране евреев. Благодаря подобным актам тихого героизма, еврейское население страны выросло с нескольких сотен перед войной до более чем двух тысяч после ее завершения. По сведениям израильского мемориального центра «Яд Вашем», почти все евреи, жившие в пределах Албании, в годы немецкой оккупации были спасены. Исключение составили две семьи, которые были депортированы, из которых в одной все за исключением отца погибли, а другая сумела спастись.

Если спросить, чем объясняется эта история, албанцы скажут, что ее корни в «Беза» — национальном культурном императиве чести, требующем «сдержать обещание» любой ценой. Есть и богатая история религиозной терпимости в стране с пёстрым орнаментом религий. В том же Берате церковь и мечеть соседствуют на одном пятачке.

Незир Аго, 40-летний художник, куратор музея еврейской истории «Соломон», показывает пожелтевшую фотографию пожилого мужчины. «Это — мой дедушка», — говорит он, поясняя, что пекарь-мусульманин взял в ученье трёх еврейских мальчиков в начале 1940-х. «Он не знал их прежде, но был обязан защитить», — добавляет Аго. Фотография висит в музее, рядом с несколькими дюжинами других, на которых члены более чем шестидесяти семей из Берата, превративших свой город в убежище для евреев во время войны. Список из приблизительно 600 имён позволяет идентифицировать места, которые они покинули. Многие бежали из балканских городов, таких, как Белград или Приштина, где евреи жестоко истреблялись нацистами и их сообщниками. Албанские семьи, приютившие евреев, «были христианскими и мусульманскими, богатыми и бедными» — говорится в надписи на стене. «Это были глубоко, невообразимо гуманные люди», — вспоминал и Врушо,  православный христианин, на протяжении многих лет собиравший свидетельства старожилов Берата для истории.

Незир Аго 

Сегодня в Албании евреев почти нет, меньше ста человек проживают главным образом в Тиране. После Второй мировой войны маленькая страна попала в тиски диктатуры Энвера Ходжи, религия была запрещена. Когда в 1991 коммунистический режим пал, многие из албанских евреев уехали в Израиль. Мэрилена Лэнгу Дойека, 77 лет, одна из тех, кто остался. «Мы еще не свободны от наших страхов, — говорит она, — перед террором, который держался десятилетиями». Она родилась в Албании в 1942, после того, как ее мать бежала из тогдашней Чехословакии. Она нашла убежище с семьей в северном городе Мэта. «Когда нацисты проходили через деревню, принимавшая семья, прятала нас в горах, в погребе, пока опасность не миновала», — рассказывала она корреспонденту Франс-Пресс. Показывая обрамленную фотографию родственников, которых оставила на родине ее мать, она тихо говорит: «Они все погибли в лагерях». Дойека скрывала связь с албанской семьей, которая защитила ее. «Они делили с нами все: хлеб, горе и радость».

Мэрилена Лэнгу Дойека  

Только когда после падения коммунизма открылась роль, которую сыграли албанцы в защите евреев. Всего 75 албанцев признаны Праведниками народов мира — теми, кто, рискуя собственными жизнями, спасал евреев во время Холокоста. Эта история — источник гордости Албании, где правительство проводит ежегодные мероприятия в День памяти Холокоста и посвящает этой истории выставку в национальном музее Тираны. Но музей Симона Врушо — единственный автономный центр, посвященный еврейской истории в этом уголке Юго-Восточной Европы. С тех пор, как он открылся в мае 2018, в нем побывало несколько тысяч посетителей со всего мира.

У входа в музей

Было бы у него больше средств, говорил Врушо, он открыл бы вдвое больший музей. Теперь его вдова Ангелина очень обеспокоена судьбой музея. «Симон посвятил музею всю свою жизнь», — говорит она.

Сэлли Маирс и Бризейда Мема 

Перевод с английского Виктора Шапиро   

Источник: https://stmegi.com