Генерал Узи Даян пошел служить в спецназ вопреки воле своего легендарного дяди Моше Даяна. В эксклюзивном интервью он рассказал о секретных операциях, в которых он принимал участие, вспомнил, как спорил с Моше Даяном, и объяснил, почему нельзя менять солдат на террористов.
На выставке в Польше представлены свидетельства из Варшавского гетто
На выставке в Польше представлены свидетельства из Варшавского гетто
Как сообщает портал Лехаим, свидетельства зверств нацистов, обнаруженные в развалинах Варшавского гетто, впервые представлены на выставке в Польше.
Выставка под название «Что мы не можем выразить в крике» включает в себя более 35 000 документов, собранных и скрытых еврейским историком Эмануэлем Рингельблюмом и другими евреями, жившими в гетто. Архив Рингельблюма пережил разрушение гетто и Вторую мировую войну в 10 металлических бочках и двух металлических молочных бидонах, которые были найдены в 1946 и 1950 годах соответственно.
Открывшаяся для публики 16 ноября, выставка рассказывает историю еврейской жизни в Варшавском гетто и его уничтожения нацистами. На выставке представлены оригинальные документы на польском, немецком и идише; нацистские прокламации и еврейские объявления; карты гетто, трамвайные билеты, частные письма, а также фотографии жизни в гетто.
На кануне открытия выставки ее посетил президент Польши Анджей Дуда. Во время визита он выразил глубокое убеждение в том, что она «говорит правду о Холокосте». «Архив Рингельблюма – бесценное свидетельство самой трагической главы в общей истории евреев и поляков», – сказал он.
Нацистские оккупанты Польши в 1940 году заставили перебраться в Варшавское гетто, крошечную часть города, около 400 000 евреев, подавляющее большинство которых погибло либо из-за ужасных условий жизни, либо после депортации в нацистские концентрационные лагеря или лагеря смерти. В 1943 году остававшиеся в живых евреи подняли восстание, чтобы противостоять дальнейшим депортациям, в результате чего нацисты уничтожили гетто.
Рингельблюм, историк по образованию, работал в Объединенном распределительном комитете в Польше и координировал усилия по оказанию помощи в гетто. Он и его помощники собирали свидетельства и документацию, называя архив «Онег Шаббат» (Шаббатное удовольствие), потому что они часто тайно встречались в субботу после обеда. Он и пректически все его помощники были убиты во время Холокоста. В 1999 году ЮНЕСКО предоставила архиву Рингельблюма статус «Память мира».
Открывшаяся в Еврейском историческом институте польской столицы выставка это результат многолетней работы по организации и переводу архива Рингельблюма. Многие документы были частично повреждены, поэтому потребовалось проведение их расшифровки. Ее название взято из завещания одного из помощников Рингельблюма, 19-летнего Давида Грабера.
«...60 секунд»
«На всё ушло 60 секунд»
В своих выступлениях вы часто повторяете, что вы – «очень израильский». Что это значит?
– Я родился в Израиле в маленькой деревне в Изреельской долине в 1948 году. В стране родились и мои родители. Мой отец Зояр Даян погиб в битве за Рамат-Йонатан – ровно через сто дней после моего рождения. А еще через 60 дней было провозглашено Государство Израиль. Так что, да, я «очень израильский».
Почему вы стали военным? Как на ваш выбор повлияла военная карьера дяди?
– В общем-то, я не хотел быть военным. Я был призван, когда мне исполнилось 18 лет. Я не планировал оставаться в армии после срочной службы, но одно тянуло за собой другое. Я попал в лучшее спецподразделение, у меня был близкий друг, которого убили в одной из операций в районе Суэцкого канала, и кому-то надо было «заменить» погибшего парня – так что я согласился остаться в армии еще на год. Потом я стал получать назначения одно за другим и решил остаться на какой-то период времени.
И мой дядя, генерал Моше Даян, не сыграл никакой роли в этом решении. К слову, когда я спросил у него, идти ли мне в спецназ Генштаба, он посоветовал этого не делать. Сказал: «Иди к Эзеру Вейцману», который был тогда командующим ВВС Израиля, а в 1993–2000 годах стал президентом Израиля. Я спросил у Вейцмана. Он мне ответил, что был бы очень горд, если бы там служил его сын, но очень бы за него волновался. И именно это на меня повлияло! Если Вейцман говорит, что сильно бы волновался за сына – то это очень хорошее место. Так я прослужил в подразделении 17 лет и стал его командиром.
В каких военных операциях вам приходилось принимать участие?
– Я служил в секретном спецподразделении, так что могу рассказать только о том, что уже известно. Например, об освобождении заложников захваченного авиалайнера компании «Сабена». Тогда впервые в истории был захвачен пассажирский самолет, и впервые спецназ освобождал заложников на борту. Или об освобождении захваченных в заложники детей из киббуца Мисгав-Ам и о захвате пяти высокопоставленных сирийских военных, включая генералов. Они были нам нужны для обмена на троих израильских летчиков, сбитых сирийцами и помещенных в тюрьму.
Расскажите о захвате сирийцев.
– В 1970 году сирийцы сбили и захватили троих наших летчиков – Пинии Нахмани, Гидона Магена и Боаза Эйтана – и поместили их в тюрьму «Аль-Маза» в Дамаске. У нас созрел оригинальный и, по сути, сумасшедший план их освобождения. Мы представляли этот план министру обороны, которым в те дни был Моше Даян, но каждый раз нам отказывали. Наконец офицеры подразделения решили отправить меня к дяде одного – чтобы я опротестовал его позицию. Я сказал Моше Даяну: «Может, вы стали слишком стары для таких вещей?»
Что он на это ответил?
– Он сказал: «Я вижу, что вы полны решимости и ярости, но вы неправы. У меня есть обязательства не только перед пилотами, но и перед твоей матерью. Пилоты будут в плену год, пять или десять лет, но их в конце концов вернут. Вас же, в случае провала операции, никто не вернет». Мы еще поспорили какое-то время, и я сказал: «Может быть, вы и правы – мы придем с более продуманным планом операции, и вы его одобрите». На это он ответил: «Я тут с тобой сделок не заключаю, но можешь попытаться».
У вас были семейные отношения с дядей, раз вас посылали к нему на «переговоры»?
– Сначала он не играл значимой роли в моей жизни – я жил в маленькой деревне и нечасто видел его. Ситуация изменилась, когда я поступил в спецподразделение, и он, как министр обороны, стал часто видеть мое имя в связи с важными операциями. Тогда мы стали ближе друг к другу. Он был умным человеком, очень оригинальным и креативным в своих подходах. Я пытался изучить его подходы к вопросам национальной безопасности, к тому, как должны жить в Израиле евреи и арабы. Знаете, он был своего рода одиноким волком. Но иногда мы вместе ходили смотреть игру тель-авивского «Маккаби».
Это было реально вообще, захватить тюрьму в Дамаске?
– Речь шла не о захвате – надо было ворваться туда и вытащить летчиков. Конечно, это было бы опасным мероприятием. Но мы выяснили, что два высокопоставленных офицера сирийской армии с разведывательными целями отправились в Ливан. Собрать точные данные, где они находились, было очень непросто, но наша разведка с этим справилась.
Первая попытка захвата, правда, была остановлена командованием Северного военного округа. Сирийские офицеры находились на сирийской позиции в Ливане, мы знали, где они, но получили приказ командования вернуться. Вторая попытка захвата сирийских военных была предпринята в центральном Ливане. Мы выдвинулись туда, нашли пастуха, захватили его и ждали конвой. Но они прибыли на бронетранспортере, и начальник штаба снова отменил операцию.
Мы вернулись в штаб очень рассерженными, и я наорал на начальника: «Вы сидите здесь и не понимаете, что мы можем всё! Мы там на месте видим реальную ситуацию гораздо лучше, чем вы в штабе! И вы должны доверять нам и нашим оценкам». Он был очень сконфужен. И мы решили, что в следующий раз командир подразделения, которым был тогда Эхуд Барак, будет сидеть рядом с начальником штаба и предотвратит отмену операции.
Биньямин Нетаньяху участвовал в третьей попытке захвата противника, я – во всех трех. В ходе третьей, последней попытки Барак действительно сидел рядом с начальником штаба, а Йонатан Нетаньяху, который погибнет в 1976-м в ходе операции по освобождению заложников в угандийском аэропорту Энтеббе, отвечал вместе со мной за захват сирийцев. Я не имею права глубоко вдаваться в детали, но у нас были машины, которые использовались ливанской жандармерией. Мы ждали в засаде, и когда они остановились – мы рванулись вперед. У нас ушло, наверное, 60 секунд, и все было сделано – пятеро высокопоставленных сирийских военных оказались в наших руках. Нам, правда, пришлось застрелить их ливанских охранников: они начали стрелять. Вероятно, от испуга. Или просто выполняли свою работу.
Сирийские генералы находились в состоянии шока?
– Да, они были реально шокированы. Там были генералы из сирийских ВВС. Затем начались переговоры с сирийцами, которые заняли жесткую позицию. Шёл 1972-й, и никто не знал, что через год разразится Война Судного дня. В конце концов они вернули троих летчиков, двоих из которых я знал лично. Один, Пинии Нахмани, был моим соседом и жил в маленьком поселке недалеко от моей деревни. Я был знаком и с его женой, и с матерью. Еще в тюрьме он сказал двоим своим сокамерникам: «Я знаю Узи, и он сделает все, чтобы освободить нас».
После захвата сирийских генералов его жене через Красный Крест удалось передать ему письмо следующего содержания: «В субботу я сходила на озеро, которое недалеко от нас, и поймала 5 больших рыб». Он знал, что его жена никогда не ходит рыбачить, и таким образом понял, что произошло. Позже Красный Крест привез несколько старых газет, и в одной небольшой статье было сообщение о похищении 5 сирийских генералов и высокопоставленных офицеров. Нахождение в сирийской тюрьме – довольно суровый опыт, но они знали – для их освобождения делается всё возможное.
Однако не все действия по освобождению пленных были столь удачными…
– После похищения Гилада Шалита (похищен в 2006 году, освобожден в 2011-м в обмен на свыше тысячи палестинских заключенных, 400 из которых были осуждены за терроризм и убийство свыше 600 израильтян. – Прим. ред.) молодые офицеры подразделения пригласили меня пообщаться с ними и спросили, что им делать. Я сказал: «Вы должны вернуть Гилада Шалита». Они ответили, что это очень тяжелая задача. «Именно поэтому это должны сделать вы, а не другие подразделения!» – сказал им я.
Считаю ошибкой его обмен на огромное количество террористов. В Израиле есть неписаный пакт между политической властью и солдатами: мы идем в армию и участвуем в операциях, но если с нами что-то случается, вы должны возвратить нас нашим семьям. Это неписаное соглашение. Но оно должно исполняться таким способом, чтобы не ставить под угрозу жизни других людей! А если на свободу выходят террористы, то даются основания для новых террористических атак. Премьер-министру и министру обороны очень непросто принимать решения, но спецподразделения должны жестко настаивать на своем.
Что вы думаете о текущей политической ситуации в Израиле?
– Я не комментирую эти вопросы, поскольку я возглавляю Национальную лотерею. Лотерея работает с муниципалитетами, которые принадлежат к различным партиям. Работники лотереи не имеют дел с политикой и не высказываются по политическим вопросам.
Как генерал оказался на посту директора Национальной лотереи?
– Я прошел Ливанскую войну, командовал бригадой, потом – дивизией. Дослужился до поста замначальника Генштаба, был главой Совета по национальной безопасности, советником у премьеров Эхуда Барака и Ариэля Шарона… А потом понял, что достаточно. Я пришел к заключению, что образование, культура и социальная поддержка никак не менее важны для безопасности, чем военные вопросы. Я основал первую экономическую конференцию в Израиле и посвятил восемь лет продвижению образования.
Позже мне предложили возглавить Израильскую национальную лотерею. В Израиле национальная лотерея аккумулирует значительные средства – около 2 млрд долларов ежегодно. За последнее время продажи выросли на 52%, а чистая прибыль – на 67%. И все доходы идут муниципалитетам. Но главное достижение в жизни – мне повезло встретить мою жену Тамар. У нас трое детей. Точнее, три плюс один. Еще молоденькая девочка, которую мы растим сейчас. Я думаю, что в жизни семья и дом – это самое главное, что я создал.
Михаил Чернов
Фото: Илья Долгополский
В Израиль репатриировались члены «потерянных колен» из Индии и Эфиопии
Члены двух «потерянных колен» – 162 человека из индийского племени Бней-Менаше и 69 из Эфиопии – прибыли в Израиль 16 ноября, чтобы воссоединиться с членами семьи и начать новую жизнь в стране.
Около 1700 Бней Менаше поселились в Израиле за последние 15 лет, а еще 7 000 ожидают иммиграции.
Бней-Менаше – индийцы, которые заявляют о происхождении из одного из десяти потерянных колен Израиля. Они говорят, что их предки были отправлены в изгнание ассирийской империей более 27 веков назад, после чего они бродили по Средней Азии и Дальнему Востоку на протяжении веков, прежде чем поселиться в районе, который сейчас находится на северо-востоке Индии, вдоль границы с Бирмой и Бангладешем. Последний приезд эфиопских евреев, по общему мнению потомков колена Дана, совпал с двухлетней годовщиной еще в полной мере не реализованного решения правительства о вывозе оставшихся евреев из этой страны в Израиль.
Среди приветствовавших новых пассажиров в аэропорту были министр внутренних дел Арье Дери, заместитель министра финансов Ицхак Коэн и основатель и председатель Shavei Israel, некоммерческой организации, занимающейся укреплением связей с потомками евреев по всему миру, Майкл Фройнд.
Дети новых репатриантов в ближайшие дни начнут ходить в школу, а взрослые начнут интенсивные уроки иврита.
Мышьяк для евреев
Мышьяк для евреев
Как иерусалимский муфтий Амин аль-Хусейни пытался по приказу Гитлера взорвать электростанцию и нефтепровод и хотел отравить мышьяком евреев и всех других жителей Тель-Авива.
Покровительство Гитлера иерусалимский муфтий Амин аль-Хусейни приобрёл ещё во второй половине 1930-х, получив щедрое финансирование на организацию в подмандатной британской Палестине арабских беспорядков против евреев и англичан. Бунт, однако, был подавлен, а муфтию пришлось бежать к своим покровителям в Берлин. Тогда Гитлер пообещал муфтию «решить еврейский вопрос» и в Палестине тоже, но только после её освобождения от англичан. И аль-Хусейни уже планировал создание вблизи от Шхема лагеря смерти, аналогичного Освенциму, в который бы свозили для уничтожения евреев со всего арабского Востока. Вот только разгром североафриканской группировки немецкого фельдмаршала Роммеля британским генералом Монтгомери осенью 1942-го спутало муфтию все карты.
Два года спустя муфтий предпринял последнюю попытку покончить с палестинскими евреями с помощью нацистов. Стремясь ослабить давление на западном фронте, вермахт организовал в 1943-1944 годах немало десантно-диверсионных операций в британском ближневосточном тылу. Совместные арабо-немецкие группы занимались сбором разведданных, саботажем и подстрекательством местного арабского населения к восстанию против англичан в Северной Африке, Сирии и Ираке. С военной точки зрения организация диверсионной деятельности в Палестине не казалась немцам особо перспективной, но муфтий, для которого уничтожение евреев было куда важнее военных достижений, сумел настоять на своём и получил «добро» на проведение операции.
Целей арабо-немецкой диверсии в Палестине было несколько: взрыв нефтепровода Киркук – Хайфа и гидроэлектростанции, расположенной в Наараим – на месте слияния двух рек, Иордана и Ярмука. А также провокация антибританских и антисемитских погромов и сбор разведывательной информации. Однако, по одной из версий, оспариваемой, впрочем, частью историков, главной целью операции должно было стать отравление окисью мышьяка истоков реки Яркон, откуда жители Тель-Авива получали питьевую воду, и, таким образом, убийство десятков тысяч евреев.
В рассекреченных и опубликованных в 2001 году документах британской контрразведки МИ-5, относящихся к той череде диверсионных операций, о попытке отравления действительно нет никаких упоминаний, но на основании ряда фактов, а также исходя из призывов, общего отношения и предыдущих действий муфтия по отношению к евреям, информация о подготовке отравления жителей Тель-Авива не кажется такой уж невероятной.
Главой спецгруппы был назначен Курт Виланд – уроженец Земли Израиля, он был сыном одного из лидеров немецких колонистов-темплеров в районе Сарона, находящемся сегодня в пределах Тель-Авива. Как и подавляющее большинство юных темплеров, Виланд с энтузиазмом принял нацизм и вскоре после прихода Гитлера к власти уехал в Германию, где поступил на военную службу. Знание английского, арабского и иврита быстро привело его в военную разведку. В спецподразделении войск СС под командованием Отто Скорцени молодой Виланд принял участие в ряде диверсионных операций и вскоре дослужился до звания майора.
Вместе с ним в диверсионную команду вошли ещё два немца – также, как и Виланд, из палестинских темплеров. Вернер Франк был уроженцем Иерусалима, а Фридрих Дайнингер происходил из Вальдхайма – посёлка на северной оконечности Изреельской долины, переименованного потом в Алоней Абба. Таким образом, все трое были отлично знакомы с географией Страны Израиля и местными обычаями. И Франк, и Дайнингер успели также послужить в дивизии особого назначения «Бранденбург», находящейся в подчинении «Абвера» – военной разведки Третьего рейха. А в биографии Дайнингера уже было участие на стороне арабов во время антисемитских погромов в конце1930-х годов, бегство из британской тюрьмы в Германию, а потом работа личным помощником муфтия аль-Хусейни.
Дополнительными членами спецгруппы стали два араба – также уроженцы Палестины, участники арабского бунта и приближённые муфтия. Хасан Саламе был заместителем аль-Хусейни, а Абдул Латиф редактировал пропагандистские радиопередачи, которые муфтий вёл на арабском из Берлина.
Ночь с 5 на 6 октября 1944-го выдалась лунной. Но это не помогло пятёрке арабо-немецких диверсантов, сброшенных на парашютах в горное ущелье Вади-Кельт возле Иерихона. С самого начала всё пошло не так: Виланд приземлился так далеко от остальных членов группы, что не смог их обнаружить, а Саламе поранился при падении. Ящики с оружием, сухпайками, взрывчаткой, пятью тысячами фунтов стерлингов в золоте и различной валюте, а также значительными запасами окиси мышьяка и других ядов оказались разбросаны вдалеке друг от друга, при этом рация была безнадёжно сломана.
Пока Виланд тщетно пытался разыскать свою команду, а раненый Саламе отправился в Иерусалим, трое оставшихся диверсантов, устроив лагерь в одной из пещер, которыми изобиловали склоны ущелья, попытались найти и собрать разбросанное оборудование. Вот только, на их несчастье, ящики с деньгами и золотом первыми обнаружили бедуинские пастухи. А два дня спустя начальнику иерихонской полиции донесли, что в городе циркулирует слишком большое количество золотых британских соверенов, взявшихся ниоткуда. Для небольшого, небогатого и удалённого от других городков Иерихона это было невероятно. Для британской контрразведки это было равносильно запуску яркой сигнальной ракеты противником.
Благодаря информации, переданной чуть ранее Эрихом Вермереном – бывшим агентом «Абвера», бежавшим к англичанам в начале 1944-го, – британцы ожидали немецкой диверсионной операции, но не знали времени и места ее начала. После допроса бедуинских пастухов место стало очевидно, и армия вместе с полицией приступили к облаве.
Тем временем один из членов диверсионной группы, Абдул Латиф, установил контакты с двумя арабами из местной полиции, которые раздобыли для прятавшихся в пещере бойцов воду и еду. Однако они наотрез отказались помогать группе в организации диверсий против англичан – так, по крайней мере, они утверждали потом на допросе в полиции.
16 октября сержант британского Арабского легиона, участвовавшего в поисках и облаве, заметил на склоне Вади-Кельта у входа в одну из пещер мужчину в традиционной арабской одежде, но с пистолетом в руках. Виланд, нашедший наконец свою группу, сдался англичанам без боя. Внутри были обнаружены и пленены Латиф и Франк.
Дайнингеру в тот раз удалось скрыться. Его арестовали лишь два года спустя, в 1946-м, когда он попытался выйти на связь со своей семьёй. Впрочем, британцы не особенно усердствовали в поисках и поимке. Саламе, например, спокойно отлежался в доме знакомого врача, а к концу 1940-х стал одним из лидеров арабских банд, нападавших на евреев.
Именно Саламе 29 ноября 1947 года подбил бедуинов из клана Абу-Кишк расстрелять еврейский автобус, следовавший из Нетании в Иерусалим. Были убиты пять человек, включая девушку, ехавшую на собственную свадьбу. С этой арабской атаки и началась Война за независимость. И полгода спустя, в июне 1948-го, Хасан Саламе был убит в сражении с бойцами еврейского подразделения «Эцель» неподалёку от истоков Яркона, который ему так и не удалось отравить.
Поділись посиланням на цей сайт!
- Останні
- Найпопулярніше
- Коментарі
-
Выставка «Шолом-Алейхем и Украина»
-
Виставка "Ми ніколи не стали дорослими"
Не зная общего числа расстрелянных, нельзя говорить о количестве расстрелянных…
-
Виставка "Героїзм і Холокост"
Виставка Героїзм і Холокост - під такою назвою відкрита виставка…
-
Виставка "Таня Маркус"
Татьяна Иосифовна Маркус — член истребительно-диверсионной организации с первых дней…
-
Слава Шолом-Алейхему!
- Самир Шевц
- П'ятниця, 13 березня 2015
-
Спасибо Вам! Вы делаете большое дело.
- Sakura
- Четвер, 31 липня 2014
-
Скажите пожалуйста где можно ознакомиться с экспозицией выставки
- John Mac
- Неділя, 20 липня 2014